Подошла к ледяной статуе, постучала пальцем по морозной поверхности и вздохнула растроенно.

— Вот на что вы меня толкаете, а? — произнесла вслух.

Цербер за ледяной коркой скосил на меня глаза, полыхая злостью, а я не удержалась и показала мужику язык. Затем вышла в темный коридор и пошла в сторону лифта. Как ни странно, но лифт работал, должно быть на резервном питании. Уже возле пропускного пункта на платформу сверхскоростного транспортника вспомнила, что сама же вчера повредила свой чит-код. И что теперь делать? Связаться с Элен, как и попасть к ней не получится, старый планшетник «мертв» и восстановлению не подлежит. Посоветоваться теперь не с кем… и подписывать такой документ нет никакого желания, но и деньги вернуть тоже не смогу. Чувствуя, то слезы вот-вот хлынут из глаз, вернулась к лифту, поднялась на свой этаж и прошла в свой жилой блок. Закрылась, не особо надеясь на надежность кодов, которые, если куратору вздумается, скорее всего будут без усилий взломаны, и решила попробовать самостоятельно починить свой чит-код. Взяла из шкафа свой рюкзак и вынула медицинский бокс. Лучше чем-то нужным сейчас заняться, лишь бы не думать, что со мною сделает куратор, обнаружив сюрприз в холле кабинета.

Нашла скальпель, причем походного образца, маленький, и отложила на столик в гостиной. Сняла пиджак, чтоб не запачкать, затем сходила в ванную, помыла руки, обработав их так же и дезинфектором. Вернулась в гостиную, сбрызнула острие скальпеля из той же бутылочки с дезраствором и приготовилась сделать надрез на ладони. Потом вспомнила об обезболивании, порылась в медбоксе, и нашла блистер с капсулами. Эх, это же не просто анальгетик, это еще и сильнейший антидепрессант. Решив, что мне в моей ситуации вполне даже подойдет такое сочетания, закинула капсулу в рот. Дожидаясь появления состояния «пофигизма», повторила процедуру с обеззараживанием и равнодушно сделала маленький надрез на ладони возле большого пальца. Пинцетом вынула чит-код, который печально свесил свои контактные усики, и поместила его в маленький контейнер. Не обращая внимания на кровь, вытекающую из раны и залившую руку по локоть, потянулась к приготовленному скобосшивателю, и в этот момент раздался звук от двери, словно взвыла сирена, но тут же заглохла, захлебнувшись. Двери резко открылись и ко мне пожаловали гости. А точнее куратор, собственной разгневанной персоной в обсидиановой маске и «верный» Цербер.

Мужчины замерли на пороге, явно шокированные увиденным, как вдруг оба сорвались с места и в считанные мгновения, я даже моргнуть не успела, оказались подле меня. Цербер ухватился за мои ноги, закинул их на диван, а Эр-Гро сцапал окровавленную руку, подняв ее вверх. Резкий, почти болезненный холод сковал кисть, поднимаясь к локтю, и выше, заставляя кровь останавливаться, почти замерзая.

— Зачем?! — зарычал вдруг мне в лицо куратор.

А мой страж в этом время подушечку под голову подкладывает, старательно отворачивая от меня свою голову. Куда он все время смотрит? Проследила за его взглядом — в стену.

Тут меня тряхнули за плечи и снова грозно прорычали, не прекращая прикосновений к голым плечам:

— Ответь мне, Огни, зачем ты это сделала?!

Подумала, отвечать или нет…

— Что именно? — решила все же уточнить, хотя мне-то все равно… или нет?

— Вот это! Попытка суицида! Огни, тебе так отвратительна мысль быть в подчинении у меня? — маска-лицо все время меняла цвет, то становясь черной, то мерцающе серебристой, а то вдруг злые глаза впивались в меня.

— Угу, подчиняться неприятно… и не трогайте меня своими руками.

— Что? — зашипел куратор.

Передернула плечами.

— Неприятно.

— Огни!

— И имя мое не сокращайте!

— Что, тоже не приятно? — огрызнулся мужчина, но руки от плеч убрал. — Принеси воды, чего ты стоишь как истукан, — рявкнул он на цербера, а мне за него обидно стало.

— Не кричите на Цербера! Это… неприятно.

— Кому? — рыкнул куратор, подскочив с места.

— Ему неприятно. Мне-то все равно.

— Что с тобой? Ты какая-то странная!

— А мы с вами на «ты» не переходили еще. И из одного бокала тоже не пили, — проворчала я, устраивая руку поудобнее. Потом вдруг зевнула, и добавила: — И не шумите здесь, не дома.

— Сиана, вы забываетесь! — гневно и несколько обескуражено произнес куратор, а мой страж отмороженный скрылся в ванной.

— Я тоже на память не жалуюсь, — позевывая, возразила из вредности. — Хотя могу забыть, что брала у вас деньги. И это будет приятно-о-оууу…

Прикрывая здоровой ладошкой рот, наблюдала за вытянувшимся лицом куратора.

— Что вы принимали? — вдруг спросил мужчина и подсел ко мне, потянувшись к моему лицу.

— О, только не надо снова меня трогать, — недовольно скривилась в ответ.

— Я еще и не начинал, — фыркнул в ответ куратор, и приложил руку в перчатке к моему лбу.

— Это правильно, и не надо… начинать, — глаза стали сами собой закрываться, и только упорная мысль стучала в висках, требуя быть озвученной. — И кстати, эта ваша инструкция… э-э-э… она… шедевр идиотизма.

Звук рычания, наполненного блаженными нотами чужого возмущения, убаюкали меня и я заснула.

А потом был сон… или нет. Не сон? И все же, наверное, такое могло только присниться. Кровь с моей руки смывал лично куратор, а рядом стоящий Цер, упорно сверля стену взглядом, все время лил воду, причем мимо, не попадая в подставленную емкость у дивана. Видимо его хэйдару не понравилось, что очередная порция воды досталась его кителю, и тихим рыком расстроенный Цер был отправлен на тренировку с огневиками отрабатывать реакцию на защиту.

Эр-Гро скинул китель, оставшись в темной рубашке, закатал рукава. Маски на лице как не бывало. Наклонился надо мною и вдруг подхватил на руки, направившись в спальню. Уложив поверх покрывала на постель, убрал волосы с моего лица, и склонился, коснувшись дыханием моей щеки.

— Огни, девочка, что ты со мною делаешь? — хриплый стон и холодные, чуть жесткие губы прикасаются к моим губам. И болезненный жар покидает мое тело, блаженная, приятная прохлада растекается по венам, расслабляя.