Интересно, что согласно п. 1 ст. 422 ГК РФ договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами, действующими в момент его заключения. Однако пределы и ограничения свободы договора могут быть введены исключительно федеральным законом (как вариант – в установленном законом порядке), что прямо следует из ст. 1 ГК РФ. Таким образом, положение п. 1 ст. 422 ГК РФ, устанавливающее необходимость соответствия договора иным правовым актам, не в полной мере обоснованно. Примечательно, что говоря об обратной силе акта (п. 2 ст. 422 ГК РФ), Кодекс устанавливает правила применительно к закону, но не к правовому акту. Другими словами, прослеживается некоторое противоречие п. 1 и 2 ст. 422 ГК РФ.

Примеров ограничения свободы договора немало в действующем законодательстве. Так, вводятся ограничения оборотоспособности некоторых объектов гражданских прав. Например, установлено, что отчуждение объектов централизованных систем холодного водоснабжения и (или) водоотведения, нецентрализованных систем холодного водоснабжения, находящихся в государственной или муниципальной собственности, в частную собственность, а равно и передача указанных объектов и прав пользования ими в залог, внесение указанных объектов и прав пользования ими в уставный капитал субъектов хозяйственной деятельности не допускаются [129] .

Закон знает случаи ограничения оборота акций некоторых обществ. В частности, согласно закону все акции ОАО «Российские железные дороги» находятся в собственности РФ. Отчуждение подобных ценных бумаг осуществляется исключительно на основании федерального закона [130] . Существуют случаи законодательного ограничения свободы договора в части самостоятельного определения цены. Например, применительно к договору энергоснабжения действуют Основы ценообразования в области регулируемых цен (тарифов) в электроэнергетике [131] .

Существование ограничений свободы договора является общепризнанной мировой практикой, отвечающей современным тенденциям развития права и необходимой для обеспечения прав граждан, обороны и безопасности государства, защиты конкуренции [132] . Так, ограничивают свободу договора отдельные положения Принципов УНИДРУА [133] . В англо-американском праве выделяется семь групп так называемых надзорных доктрин: доктрины, касающиеся волеизъявления; касающиеся формы договора и иные [134] .

Очень часто пределы свободы договора основаны на специфических для конкретной страны обычаях, традициях и т. п. Так, ст. 188 ГК Йеменской Республики установила, что соглашение не имеет силы, если оно нарушает религиозную мораль и общественный порядок, которые являются неразделимыми в исламском шариате. В данной стране реальное действие анализируемого принципа осложнено особым «значением в обязательственных отношениях норм обычного права, шариата и судебной практики» [135] . Например, не допускается включение в соглашение сторон условий о получении ростовщической прибыли.

Как известно, ограничения принципа свободы договора заключены в императивных нормах, т. е. правилах поведения, которые не подлежат изменению сторонами. Как писала Р. О. Халфина, «нельзя найти ни одного вида договорных отношений, которые регулировались бы только диспозитивными нормами» [136] . Может возникнуть ложное заблуждение, что данная позиция актуальна исключительно для советского права и чужда современной экономике. Однако это не так. Императивными нормами установлены основные начала гражданского законодательства, правило о недопустимости злоупотребления правом и другие положения, которые регулируют отношения, возникающие из любого договора (в том числе непоименованного), и не могут быть изменены его сторонами.

М. И. Брагинский указывал, что в частях первой, второй ГК РФ в составе норм, регулирующих отдельные виды договоров, около 1600 императивных и только 200 диспозитивных норм [137] . С другой стороны, по мнению О. Н. Садикова, «проявлением свободы договора является наличие в ГК большого числа диспозитивных норм, от которых стороны по взаимной договоренности вправе отступать» [138] . По мнению автора, «было бы явным упрощением определять диспозитивность или императивность гражданско-правовой нормы только по наличию или отсутствию в ней словесной формулировки о том, что иное может быть предусмотрено договором сторон» [139] . Цивилист полагает, что характер правовой нормы должен определяться путем ее толкования [140] .

Важные вопросы, касающиеся свободы договора, раскрываются в Постановлении Пленума ВАС РФ «О свободе договора и ее пределах». Установлено, что норма является императивной, если она содержит явно выраженный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой правила. Вместе с тем из целей законодательного регулирования может следовать, что содержащийся в императивной норме запрет на соглашение сторон об ином должен толковаться ограничительно. Норма может быть применена судом как императивная, если он установит, что исходя из целей правового регулирования содержащееся в ней правило обеспечивает защиту охраняемых законом интересов (в этом случае суд обязан мотивировать свой вывод об императивности нормы). Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют основания для ее толкования в качестве императивной, она должна рассматриваться как диспозитивная.