Таким образом, для определения характера нормы необходимо обратиться к ее толкованию. Подобный подход представляется во многом обоснованным. Для выяснения, является ли конкретная норма императивной или диспозитивной, необходимо руководствоваться не только буквальным ее толкованием, но и смыслом законодательства. Кроме того, иногда нормы ГК РФ сформулированы не совсем корректно и требуют изменений.

Так, согласно п. 1 ст. 475 ГК РФ, если недостатки товара не были оговорены продавцом, покупатель, которому передан товар ненадлежащего качества, вправе по своему выбору потребовать от продавца соразмерного уменьшения покупной цены; безвозмездного устранения недостатков товара в разумный срок; возмещения своих расходов на устранение недостатков товара. Возникает вопрос, может ли договор предоставлять покупателю право требовать от продавца, продавшего товар ненадлежащего качества, совершить иные действия, не оговоренные указанной нормой. Буквальное толкование приведенного пункта наводит на отрицательный ответ на этот вопрос. В то же время судебная практика справедливо не поддерживает подобный вывод [141] . В связи с этим нами предлагается дополнить п. 1 ст. 475 ГК РФ абз. 5 следующего содержания: «Стороны в своем соглашении могут предусмотреть право покупателя требовать совершения от продавца, передавшего товар ненадлежащего качества, действий, не предусмотренных настоящим пунктом». Подобная формулировка в большей степени отвечает принципу свободы договора применительно к договору купли-продажи.

Еще одним аспектом свободы договора следует признать ее противопоставление административно-плановому регулированию. Так, в законодательстве Украины свобода договора раскрывается через отказ государства от принудительного склонения к заключению договоров на основе обязательных для сторон планово-административных актов [142] . В связи с приведенным тезисом актуальной представляется проблема соотношения договора с административно-плановым актом, разрешение которой поможет наиболее полно раскрыть сущность изучаемого нами принципа.

В советский период значение свободы договора было невелико. Как пишет П. И. Стучка, «допускается некоторая (выделено нами – А.В.) свобода договора» [143] . По утверждению А. Л. Маковского, «для социалистических стран главным был план» [144] . Более того, имел место принцип плановости, суть которого в том, что деятельность субъектов определялась государственными актами. Исполнение обязательств друг перед другом являлось одновременно выполнением обязанностей перед государством. Неисполнение обязательства могло повлечь не только гражданско-правовую, но и уголовную ответственность [145] . Среди характерных черт договора, заключенного во исполнение планового задания, можно выделить следующие: его обязаны и имели право заключить организации, которым это было предписано; существовала предопределенность содержания соглашения сторон, существенные условия которого или их часть определялись плановым заданием [146] .

Как видим, признаки принципа плановости прямо противоположны основным элементам свободы договора, таким как право сторон самостоятельно принимать решение о вступлении или невступлении в договорные отношения, самостоятельно формировать условия соглашения и выбирать тип (вид) заключаемого договора. В связи с этим, комментируя ст. 421 ГК РФ, Н. И. Клейн пишет: свобода договора «является антиподом принципам, применявшимся в СССР к плановым договорам, используемым в условиях планового (административного) регулирования экономики» [147]

Конец ознакомительного фрагмента.