— Не унывай. Барби, скоро появится твой Игорёк, и ты сразу утешишься в его объятиях! — Зоя криво усмехнулась, и будто своим скальпелем полезла теперь уже в мозг Ксении, спокойно наблюдая за реакцией подопытной:

— Тебе придётся научиться, Барби, принимать исчезновение каких-то людей из своей жизни. Такова реальность. Скажи спасибо, что у тебя ещё кто-то остался, потому что я потеряла всех, кто был мне дорог.

— Как можно этому научиться?! — возмутилась Ксения. — Если знаешь, что, возможно, человек ещё жив и надеется на тебя?!

— Хорошо, — Зоя заиграла желваками на побелевших скулах. — Тебе придётся это уяснить. Если человек проводит ночь в окружающем нас парке, можно ставить на нём крест. Это экспериментально доказанный факт.

— Вы хотите сказать… — на Ксению накатила волна возмущения и отвращения.

— А почему нет? — спокойно пожала плечами Зоя. — Меня со студенческой скамьи приучили всё проверять опытным путём. Поэтому одному своему коллеге я пообещала, что приму его обратно, если он продержится одну ночь на поверхности. Но это ему не удалось…Через два дня я случайно наткнулась в трёхстах метрах от бункера на его останки…

— Избавьте меня от подробностей! — взмолилась Ксения.

— Я только хочу, чтобы до тебя дошло, Барби, что глупо тратить себя на переживания по людям, которых уже фактически нет.

Зоя помолчала и призналась:

— Хотя, если быть до конца откровенным, я бы всё равно не приняла его обратно. Хотя до болезни мы приятельствовали, я даже была свидетелем на свадьбе Нюрика со стороны невесты…

Они встретились на следующий день, как и договорились на поле для гольфа. Для директора ЦРУ Артура Тёрнера это составило определённую проблему, ибо у его шефа были довольно эксцентричные привычки: Джокерд привык спать лишь четыре часа в сутки. Обычно он поднимался ещё до рассвета, читал утреннюю прессу, пил кофе, а затем каждое утро играл в гольф. Дворецкий, которого Джокерд привёз с собой из своего техасского имения, уже более двадцати лет работал у него и как-то приспособился к такому распорядку. А вот другим приходилось нелегко. При этом всем было известно, если на президенте надета белая бейсбольная кепка, значит у него доброе расположение духа. Если же окружающие видят красную кепку — это верный знак опасности. Ещё издали Тёрнер заметил, что сегодня президент выбрал красный цвет. Однако отступать было поздно.

Джентльмены в белоснежных костюмах поздоровались и сразу взяли в руки клюшки, чтобы сделать первые удары по мячу. Джокерд был заядлым спортсменом и не любил, чтобы разговор мешал игре. Он даже мобильный отключал на это время, и никогда не ездил по полю на голь-каре, только пешком. Нанося сильные точные удары Джек бодрым шагом переходил от лунки к лунке, таскающий за ним сумку с клюшками служитель едва поспевал за ним. Тёрнеру тоже приходилось поддерживать спортивный темп ходьбы, к счастью, благодаря регулярным занятиям джогингом, шеф разведки находился в неплохой физической форме. Так что ни одышка, ни предательская боль в боку не омрачали ему настроения и не помешали возобновить незаконченный накануне разговор:

— Я уже говорил вчера, господин президент, что наши новые русские партнёры в руководстве России разделяют наши базовые ценности на демократию и свободу. В отличие от прежнего президента и его администрации, они…

Джокерд хмыкнул что-то неопределённое и, сделав очередной снайперский удар, отправился дальше. Тёрнеру приходилось очень стараться, чтобы не отстать от собеседника и не послать мяч в пруд или в заросли травы, ибо они играли на площадке для игроков высокой квалификации.

— …Так вот, — всё же догнав шефа возле очередной лунки, вернулся к прерванной беседе шеф ЦРУ, — наши новые друзья в России просят дать им немного времени, чтобы они успели урегулировать свои бизнес-интересы в Москве. А потом мы сможем провести запланированную акцию. А пока, чтобы как-то стабилизировать ситуацию в городе и не быть обвинёнными вашими противниками в преступном бездействии, надо послать оружие тем, кто блокирован в нескольких московских тюрьмах. Собственно в этом вопросе я солидарен с вашим советником по гуманитарным вопросам миссис Элизабет Макфлауэр. — В конце концов я тоже не вижу ничего плохого в том, чтобы уголовники и зомби взаимно истребляли друг друга. — Тёрнер произнёс это с философской с иронией. Джокерд хмуро покоился на него, и шеф ЦРУ немедленно стёр со своего породистого лица тонкую улыбку, снова став абсолютно серьёзным:

— Кроме того в Москве числится без вести пропавшими 16 наших граждан в том числе трое дипломатов. Мы не можем санировать территорию, сперва не выяснив их судьбу.

— Хорошо, что конкретно вы предлагаете? — раздражённо произнёс президент и выругался, но так, будто причина в скверно получившемся у него ударе. Казалось, он вот-вот рассвирепеет. Тёрнер же, словно гроссмейстер, планомерно расставлял свои фигуры по доске в шахматном дебюте, подготавливая решающий миттельшпиль (в этой древней настольной игре, признанной мерилом интеллекта, опытнейший «рыцарь плаща и кинжала» мог бы дать сто очков форы своему помешанному лишь на своём примитивном гольфе визави). Для этого, устремив задумчивый взор на следующую лунку и примериваясь клюшкой по мячу, Тёрнер невозмутимо сообщил:

— Полагаю, пока нам следует продолжать консультации с их военными. Мы уже поставили российской армии по своим каналам три тяжёлые установки экспериментального оружия. Теперь у нас появились портативные переносные образцы, мы и их можем поставить. Конечно, это следует делать неофициально, в обход конгресса, ведь всё ещё действует запрет на поставку русским любых военных технологий и оружия.

— И всё-таки мне не нравится то что происходит, — недовольство президента наконец прорвалось, словно созревший нарыв. — Ваши методы… я плохо их понимаю. Я размышлял о нашем вчерашнем разговоре и вот что я скажу вам, Артур: мне не по вкусу ваш подход. Я техасец на все 100 процентов, на все сто процентов! И предпочитаю честную игру. Даже во времена Дикого Запада, в самые жёсткие времена истории нашей страны, существовал определённый кодекс чести. Я не призываю решать дела по принципу американских дуэлей, когда побеждает тот, кто успевает первым выхватить револьвер из кобуры, но стрелять из-за угла и предательски травить противника мне не по душе. Ведь, если я вас правильно понял, вы говорите о приходе мафии к власти.

Тёрнер не спорил:

— Как экономист по образованию, хочу вам сказать, что иногда разница между мафией и властью — весьма условна: и та и другая легко перетекают друг в друга. Мы должна поддержать ту партию, — и в этом я вижу нашу главную задачу, — которая обеспечит наши интересы в огромном стратегически важном регионе мира. Ваши избиратели выбрали вас как сильного президента, сейчас вы можете вернуть Америке былое величие (Тёрнер умышленно употребил фразу, прозвучавшую очень близко к рекламному слогану, использовавшемуся его визави в период недавней президентской предвыборной гонки).