Пока она держала сухие волосы, чтобы не попали под воду, он отжал воду и сверху накрыл ей голову полотенцем, продолжая промакивать вымытое.

— Я ничего не вижу, — сердито сказала Рита и попыталась выглянуть из-под полотенца, а то и его само удобней расположить на голове.

Передняя часть полотенца слегка взлетела, а потом под образованный козырёк заглянул Артём. Улыбаясь, он таинственно сказал:

— Ритка-а…

И уверенно прильнул к её губам, просунув под полотенце тёплые ладони, чтобы закрыть ей уши. И если сначала девушка испуганно дёрнулась: «Артём, не надо! Там — этот маг! Это не ты!», то после этого привычного жеста парня успокоилась. Так мог сделать только Артём!

Да. Так мог сделать лишь он! Одним движением вознести на высоты, когда ловишь его упругие тёплые губы и покорно сдаёшься в ответ на вторжение его языка.

И наслаждаешься сумасшедшими ощущениями так, что собственная голова задирается кверху подбородком от испытываемого блаженства, какого-то странно точечного, словно сквозь тело пропускают ток наивысшего удовольствия!

И сладость этого поцелуя всегда заставляет особенно остро прочувствовать второе, до упоительной боли прекрасное, волнующее движение Артёма. Он как-то сказал, что только с нею так делал, и Рита, обычно недоверчивая, поверила. Он, не отрываясь от её губ, постепенно опускал ладони, оглаживая её лицо — до мурашек, заставляющих передёргиваться в сладкой судороге; ласкательно, едва касаясь, скользил пальцами по обострённо нервной от разбуженной чувственности коже на шее; медленным движением, сам уже еле слышно охая от страсти, мягко сжимал грудь девушки; и, наконец, его ладони влезли под джемпер и легли на горячую голую кожу, словно опоясывая ремнём её талию.

Он разогнулся и, часто дыша, шёпотом спросил в её рот, как спрашивал всегда, глядя затуманенными глазами в её лицо:

— Ну, что? Что? Ты — хочешь?

— Хочу! — выдохнула она, расслабляясь.

Так привычно, словно они и не прекращали видеться, словно каждый вечер оставались вдвоём, Артём подхватил её на руки и вынес из умывальни к постелям. От предчувствия, что сейчас произойдёт, Рита плыла в плавно покачивающемся вокруг пространстве, но и в эти мгновения она успела загадать: «На свою — останемся вместе!»

Она с торжеством засмеялась, когда он обошёл её топчан, чтобы уложить свою ношу, свою добычу на своё ложе! Он засмеялся в ответ — тоже победителем! И успел дёрнуть ширму, разделявшую их топчаны, так, чтобы она закрыла их от входной двери.

Шорох повозился у порога и, уткнув нос в лапы, задремал, чутко прислушиваясь к звукам из коридора.

… И это было привычно. Артём на боку и так же, на боку, держал Риту, обеими руками притиснув её к себе… Будто боялся, что, отпусти только — и девушка вскочит и сбежит. Правда, чуть позже выпускал и вроде как лениво следил, что она делает, встав… Но сейчас… Будто вознамерился остаток времени в этом мире провести только так — лёжа с нею в обнимку. Рита попробовала повозиться, чтобы вылезти из-под его рук.

— Куда бежишь? — недовольно спросил он. — Полежим немного, а то как сюда вывалились, так ни минуты покоя.

— Ночь-то мы спали, — заметила она, снова замирая в недоумении: он — и хочет так лежать? Это он-то, который обычно заявляет, что на сюсюканья накладывает жёсткий цейтнот? Сюсюканьем он называл разговоры в постели. А когда она предлагала поговорить сидя (сама ухмыляясь в душе), он морщился и спрашивал: а о чём им говорить? Нет интересных для него тем! Нет!

Не отпуская её, он поворочался и сел, прислонившись к стене, — всё ещё недоумевающая Рита у него на коленях — и почти лёжа у него на плече…

— Нам надо поговорить, — серьёзно сказал он.

Она чуть не ляпнула: «Поговорить? Нам не о чём разговаривать — в постели!» Но вовремя сообразила, что он имеет в виду другое.

— Давай обобщим, — задумчиво сказал он. — Мы здесь сутки. За это время успели не раз подраться, умереть, воскреснуть, воскресить другого человека и подраться, будучи вооружённым чужой душой. Последнее мне, кстати, не понравилось. Я бы хотел отвечать только за свои поступки. Так вот… У меня идея… — Он застыл, несфокусированно глядя в пространство. — Мне кажется, мы не просто так попали в этот мир. Помнишь, ты мне сказала, что с братом ты сюда не вываливалась? Значит, нужен был я? Зачем?

— Нас здесь ждали, — заметила она, когда он как бы в рассеянности ткнулся носом в её распущенные для сушки светлые волосы, которые вились после мытья.

— С чего ты взяла?

— Ты вспомни, как нас допрашивали. Что в первый раз, что во второй. Кассиус постоянно задавал обтекаемые вопросы и не настаивал, когда мы так же обтекаемо отвечали на них. Да будь я на его месте, всю душу из нас бы вытрясла. Сам посмотри: явились в осаждённый город. Откуда? Ответ — из другой земли. А если реально: как можно явиться в осаждённый город из других земель? Понятно, если бы город был просто охраняемым. Нашли бы лазейку — и проскользнули. Но нет. Город окружён магической защитой, а мы, которые, как уже убедились опытные маги, даже не знали о себе, что обладаем магическими силами, взяли и появились. Из ниоткуда. Свалились чуть не в центре города. Через защиту протекли, не умея пользоваться магией!.. Нет. Что-то тут не чисто. Поэтому я и думаю, что нас ждали.

— Наверное, ты права, — согласился Артём. — Особенно если учесть их странное согласие немедленно перенаправить нас в охотники. Нет, я понимаю, что подучить нетрудно. Но… Нет, нам с тобой не понять всего. Не пробиться через три слоя реальности. Ведь первый — то, что видим мы. Другой — тот, что видят горожане и простые бойцы города. Третий — что происходит на самом деле. Мы увидели. Нам Текер дал версию простых горожан и охотников. Но что происходит на самом деле? И, если мы здесь для какой-то цели, как узнать, в чём она заключается?