Через четыре недели её служба в доме земных утех закончится и Кексик уйдёт на заслуженный отдых. Планы на дальнейшую жизнь она строила грандиозные… и в них не было места всяким занудливым и скучным старым девам, сплошь из которых состояло руководство «Румяных Пышечек».

Новая книга готова была раскрыться перед ней с чистой страницы. Ждать оставалось недолго.

***

…На второй день путешествия по пустыне Попрыгунья вновь ощутила бессилие и страх перед огромным миром, в данный момент представляющий из себя простирающиеся на все стороны света дюны и барханы. Ноги сами собой подкосились, и она упала на песок, больно ужаливший незащищенные участки кожи беглянки. Попрыгунья на четвереньках уползла в сомнительное укрытие из покосившегося от времени и невзгод кактуса, шуганув в сердцах ошалевшую от неожиданности ящерицу средних размеров. Непрошенные слезы уже катились по её щекам, спеша окончить свой земной путь среди бездушных мириадов песчинок; вскоре она зашмыгала и носом. В итоге девушка прорыдала с полчаса и уснула, оберегаемая своим немногословным и колючим стражем.

Когда Попрыгунья открыла глаза, солнце уже собиралось заканчивать рабочий день, сверкая своей оставшейся видимой за горизонтом, раскрасневшейся филейной частью. В воздухе чувствовалась прохлада, обещавшая обернуться для девушки серьезной проблемой через пару-тройку часов. Беглянка наскоро перекусила и задумалась о том, как не замерзнуть ближайшей ночью. Разводить огонь она не рискнула, опасаясь привлечь ненужное внимание: помимо представителей пустынной фауны имелся серьёзный риск заинтересовать и других гостей. На расстоянии пары миль к северу от текущего местоположения Попрыгуньи виднелась непристойного вида каменная гряда, возвращавшая девушку к нелицеприятным подробностям своей недавно окончившейся предыдущей жизни, от которой она и намеревалась убежать. Помимо эстетического отвращения у неё имелись и более серьёзные причины избегать этого места – кругозор Попрыгуньи содержал информацию как минимум из четырёх источников (осведомлённых, болтливых и очень похотливых) касательно публики, ошивающихся поблизости.

Эту членоподобную каменную махину избрали местом поклонения фанатичные последователи Культа Первородных Чресел, возомнив затейливых очертаний гору одним из Алтарей Плодородия. И что самое удивительное – ряды этих чудаков полнились с завидным постоянством, а ареал обитания разрастался вместе с вновь открытыми местами силы, как они называли монументальные творения природы, в той или иной степени схожие с атрибутами продолжения рода.

Если вкратце, то простым людям там лучше было не появляться – итог мог быть неожиданным, а зачастую – и плачевным. Если бы все путники, случайные и не очень, уделяли самообразованию хотя бы малую толику того внимания, что Попрыгунья, они могли бы избежать тех оказий, которые зачастую обрушивались на их непросвещенные головы, в виде опасных и членовредительских испытаний, тронувшихся умом культистов.

Суммировав все «за» и «против», девушка решила действовать следующим образом. Для начала она сгребла стремительно остывающий песок в солидную кучу, затем достала из котомки знававший лучшие времена, но всё ещё острый нож – нехитрое наследство, оставшееся от отца, одно из воспоминаний об утраченном доме. Попрыгунья тряхнула головой остужая глаза, в которых снова защипало. В очередной раз обругав себя за излишнюю сентиментальность и нерациональный расход влаги в организме, она стиснула зубы и принялась за нелегкое дело. До наступления темноты оставалось недолго, а сделать предстояло ещё многое.

Мысленно извинившись (и несколько усомнившись в устойчивости собственного рассудка) перед кактусом, который спас её от жары, она начала изо всех сил наносить удары ножом по основанию ни в чём не повинного растения. Казалось, он никоим образом не заслужил такого к себе отношения – однако, ему ещё предстояло послужить Попрыгунье. Девушка пыхтела и подбадривала себя крепкими выражениями, коих она наслушалась в достатке на протяжении всей своей жизни.

И если в младые невинные годы прочный базис её познаниям обсценной лексики заложила лишь троица корневых слов, то за последние шесть лет в Граде Плоти соответствующий её тезаурус был огранён наподобие бриллианта, сверкающего и переливающегося всеми гранями грязных и похабных выражений, шуточек и прочей непотребной дребедени.

***

…Минут через сорок, как поняла Попрыгунья по положению солнца, большая часть работы была сделана – на ладонях, не слишком привычных к такому роду работе, появилось несколько болезненных волдырей, но результат девушку вполне удовлетворил. Несчастный кактус был повален, несмотря на свою огрубевшую и местами просто-таки окаменевшую кожу; затем он был рассечен с одной из сторон и безжалостно освобождён от остатков внутренностей. После этой процедуры беглянка перевела дух и отхлебнула из бурдюка – дело оставалось за малым.

Но поднявшийся ветер напомнил ей о том, что дольше тянуть не следовало. Снова запустив руку в дорожную сумку, Попрыгунья достала оттуда одежду из грубой и толстой ткани. Как же она её ненавидела.

Это был костюм порочной монахини, в который ей периодически приходилось обряжаться, когда к ней приходили заинтересованные в такого рода игрищах клиенты. Скроена эта одёжка была довольно-таки топорно, с нарочитым минимализмом – видимо, портной подходил к своему ремеслу вдумчиво и с претензией на правдоподобность. Действительно, какая монашка в служении, отстраняясь от мирской суеты, может позволить себе шёлковые кружева?.. Вот и клиенты Попрыгуньи придерживались такого мнения, в подавляющем большинстве.

Жёсткая ткань натирала нежную кожу девушки, оставляя болезненные, подолгу заживающие ссадины. Благо, любители распутных монахинь наведывались в «Румяные Пышечки» не то чтобы часто. По крайней мере, к Попрыгунье. Что ж, и на этом спасибо.

Кроме неприятностей тактильного происхождения, этот костюм вызывал у девушки тоскливые воспоминания о своей давно утраченной подруге, которую месяца за полтора до отвратительного поступка её брата родственники отправили в монастырь… Они не виделись с ней уже больше шести лет. Увидятся ли вновь? Попрыгунья надеялась на это. Вспомнит ли добропорядочная служительница свою давнюю знакомку по детским играм? Не отвернётся ли, узнав, через что она прошла?