Что же до пенсий, то нет сейчас более горячей дискуссионной темы. Дискуссия по правительственному законопроекту идет острейшая, более того, коммунисты и различные инициативные группы настаивают на референдуме. Центральная избирательная комиссия даже зарегистрировала вопросы для общенационального референдума о повышении пенсионного возраста. Не знаю, означает ли это, что референдум состоится, но я, не дожидаясь позиции Кремля по этому вопросу, высказал в эфире «Вестей недели» свою позицию. Сказал, что считаю неправомерным проводить референдумы с популистскими вопросами типа «нужно ли снизить пенсионный возраст, повысить зарплаты вдвое, а отпуск при этом увеличить втрое». Решения по таким законам должен принимать парламент, избранный народом. В этом и состоит технология демократии. Нельзя, как в первые годы советской власти, решать голосованием, есть ли жизнь на Марсе. Есть вещи, которые голосованием не решаются ни в одной стране. Здесь нам нужно даже не экспертное решение, а политическое решение, потому что эксперты не несут ответственности за свои рекомендации. Эксперт – это как советник. Советник советует, а решения должна принимать собственно власть, правительство.

Злобин: Я, может быть, и свалился с Луны, но даже оттуда я внимательно отслеживаю тематику российских СМИ, особенно электронных. Пенсии стали вдруг такой горячей темой именно потому, что никто никогда толком не озвучивал разные альтернативные варианты решения этой проблемы. Все время шла речь об устойчивости российской экономики, ее эффективности и так далее. Сколько раз я слышал, в том числе и в подобных программах, о скором крахе западной экономики, кризисе американской экономики, исчезновении доллара. А тут вдруг выясняется, что Россия не в состоянии содержать своих стариков. Надо, чтобы они еще поработали. Вообще вся дискуссия о пенсиях даже сейчас свелась только к возрасту. Это же феноменальное упрощение!

Понимаешь, можно, конечно, девяносто процентов эфирного времени тратить на критику Трампа, Порошенко, Меркель или Мэй, критику Америки, Евросоюза или Украины, которая сегодня главный объект критики. Ради бога! Но в результате всего этого отбирается внимание, в том числе и твое, и агентства, от того, чем живет страна реально. Вместо того чтобы обсуждать внутренние проблемы, российские СМИ говорят: может быть, у нас плохо, и вы знаете, что у нас плохо, цены растут, инфляция есть, уровень жизни не очень высокий, – но посмотрите, там тоже есть свои проблемы, зачем вы нас-то критикуете?! Принцип простой – найти место, где еще хуже, и этим оправдывать свои провалы. И поскольку это все государственные СМИ, то разнообразие этих мнений, вполне естественно, регулируется какими-то государственными стандартами, я уверен. И ты хорошо знаешь, какие это стандарты, что можно, а чего нельзя говорить на российском телевидении. Примерно все каналы финансируются из одного источника, и примерно все ЦУ поступают из одного источника. Спорить до ожесточения о принадлежности Исаакиевского собора безопасно, я понимаю…

Киселёв: Ты вновь оперируешь неизвестно откуда взятой цифрой про девяносто процентов. Похоже на твой любимый художественный образ. Мы действительно довольно подробно обсуждаем то, что творится на планете. Но объясняется это особой чувствительностью россиян к теме войны и мира. Напомню, во Второй мировой мы потеряли двадцать семь миллионов человек. И именно в России родилась акция-шествие «Бессмертный полк», когда в День Победы семьи, сливаясь в колонны, несут портреты своих предков – участников войны. Тем самым они выражают солидарность поколений и готовность повторить подвиг защиты Отечества. Но тема международной политики не вытесняет, как ты пытаешься представить, темы внутренней жизни. Ты говоришь о том, что меньше обсуждается рост цен и инфляция. Здесь я, пожалуй, соглашусь. Но это потому, что инфляция сейчас в России на небывалом минимуме за всю новейшую историю России. Что ее обсуждать?

А вообще ты словно говоришь о Советском Союзе периода рубежа 1980-х. Ау! С тех пор прошло уже лет сорок. Извини, но ты напоминаешь мне известного японского солдата по имени Хироо Онода, для которого Вторая мировая закончилась на двадцать девять лет позже. Он так и не получил приказа об окончании войны от своего непосредственного командира, отправившего его на боевую миссию, поэтому продолжал диверсии в тылу американских войск на Филиппинах и к 1974 году убил тридцать человек и сотню ранил. Его обнаружил в филиппинских джунглях случайный студент-японец, а потом в Японии разыскали командира Оноды, мирно трудившегося продавцом в книжном магазине. «Командира» облачили в военную форму времен Второй мировой и отправили снять несчастного с боевой вахты. Лишь тогда ветеран сложил оружие. Но зачем тебе уподобляться Хироо Оноде? На дворе в России уже другая эпоха! Дискуссии здесь идут, притом любые.

Злобин: Интересно, почему все чаще вспоминаются 1980-е, а все нынешние проблемы почему-то связываются с 1990-ми? Владимир Путин почти двадцать лет у власти! Ну да ладно. Ты прекрасно знаешь, как можно сделать дискуссию очень рейтинговой. Можно завести народ на тему Сирии, например. Но вот некоторое время назад Сирия ушла на задний план. Что-то пошло не так – и дискуссия сразу исчезла. Когда там звучали победные реляции, все было замечательно, Сирию обсуждали каждый день, генералы с телеэкранов рассказывали, как там все прекрасно. Потом дела пошли немножко не так – и Сирию мы не обсуждаем. Как только начинаются проблемы, эта тема исчезает с российского телевидения. Я думаю, вскоре она опять появится.

Киселёв: Да просто боевая миссия российских ВКС увенчалась успехом и подошла к концу. У террористов ИГИЛ под контролем не осталось ни одного населенного пункта. Сейчас приоритет отдан мирному урегулированию, гуманитарной помощи и восстановлению страны. Естественно, что генералов на экране стало меньше. Америка, понятно, хочет, чтобы война в Сирии для России не кончалась. А мы поэтапно решаем там задачи и последовательно переходим от фазы к фазе.

Злобин: Луганск и Донбасс стали упоминаться в десятки раз меньше, вообще тема практически ушла. Ситуация там очень непростая, крайне тяжелая – казалось бы, сейчас самое время обсуждать ее вовсю, искать выходы. Но нет. К тому же на их место не пришли, условно говоря, Воронеж и Курск.

Киселёв: В Воронеже и Курске, слава богу, боевых действий нет. За всплесками в Донбассе мы продолжаем следить. У нас там постоянные корреспонденты. Убийство в ходе теракта лидера ДНР Александра Захарченко стало в России новостью номер один.

Злобин: Люди в принципе знают, что – как мне кажется, я могу быть не прав, – СМИ и реальная жизнь в России сильно отличаются. С советских времен они это понимают. Поэтому и 1980-е годы вспоминаются. В Америке СМИ – это частные компании, в конце концов, на свои деньги ты можешь делать все что хочешь. Но здесь-то это делается на деньги государства! Фактически на деньги налогоплательщиков им же впариваются какие-то вещи, которые, на мой взгляд, дезинформируют, дезориентируют людей, делают из них объект пропаганды. За их же деньги.