Но я не стала предлагать отпустить меня. Пусть несет, если я с его слов вся такая неземная и руками работать — это на самом деле не про меня. Пора учиться быть красивой! А что я знала о писаных красавицах, так это то, что они избалованные капризы сплошь и рядом.

В кабинете вновь жарко потрескивал дровами камин, а на маленьком столике возле дивана, теснились тарелки и чаши с различными яствами — фрукты, вафли, маленькие кувшинчики с сиропами, блинчики, тарелка вареных яиц, тарелка бекона и хрустящих булочек — хочешь, маслом мажь, хочешь — джемом… Желудок свело судорогой, пожалуй, я готова была попытаться съесть все это одна.

— И откуда же такое богатство? Я не видела здесь слуг, разве что ты, колдун, приспособил для того каких-нибудь гадов или тараканов?

Луций довольно улыбнулся и, опустив меня на диван, плюхнулся в кресло напротив.

— Слуги есть, да только ты их не увидишь, если они сами того не захотят или я не попрошу. — Сказал он не без доли самолюбования и схватил ближайшую к себе булочку и пару кусочков хрустящего жареного бекона.

— М… воображаемые слуги? Кто еще у тебя здесь воображаемый? Стражники? Скоморохи?

— Кроме тебя, Лобелия, здесь давно никто не скоморошничал. Впрочем, не останавливайся, как знать, может придержу для тебя место.

— Либи. Мне больше нравится, когда меня зовут Либи. А если серьезно, откуда это все?

Луций наклонился вперед, внимательно рассматривая меня своими ледовыми глазами и улыбнувшись каким-то своим мыслям, взялся разливать нам ароматный кофе из серебряного кофейника в маленькие фарфоровые чашечки.

— Я вполне серьезно, Лобелия. — Сказал он настойчиво употребив мое полное имя. — С одним из слуг ты уже имела… удовольствие познакомиться. Они появляются здесь время от времени, выполняя поручения или принося какие-либо новости, о которых я велел докладывать. Это удобно. Демоны могут быстро перемещаться, сами предпочитают лишний раз не попадаться на глаза, да и комнату отдельную для них держать не нужно. Все равно они не спят вовсе.

Я так и не притронулась к еде. За круговоротом невероятных новостей и удивительных открытий, я вовсе забыла об одной немаловажной мысли, которую нужно было додумать раньше — с какой стати колдуну подчиняются демоны?

Прямо так и спросила, а что тянуть-то:

— И почему же, позволь узнать, тебе подчиняются демоны? Что же ты, раскрыл формулу идеального контракта, за которой так гоняются некоторые представители твоего рода-племени?

Колдун неторопливо отпил кофе и задумчиво обвел взглядом стол, видимо, решая, чтобы еще такого съесть — и взял вафлю, бесцеремонно макнув ее прямо в маленький кувшинчик с кленовым сиропом.

— Разумеется нет, такого контракта просто не может существовать и это все еще не ясно только идиотам. Он подчиняются мне по другой причине — для каждого демона есть более древний контракт, который он вынужден принять вместе с телом своего носителя. И вот тут-то уже рогатые ничего не могут сделать.

— Я заинтригована. — "Пожалуй, так следовало бы сказать красивой девушке" — подумала я и закинула ногу на ногу, взяв со столика свою кофейную чашечку. Никогда не понимала, как люди пьют из таких маленьких? В "Лиловой Розе" для бодрящего, ароматного напитка у меня была самая большая чашка.

Глядя на то, как я приосанилась, выпятив грудь и стрельнула в него глазками, колдун слегка подавился, но скорее от удерживаемого смешка, чем от произведенного эффекта.

— Я не удивлен. — Вежливо заметил он.

— Для каждой магии в мире есть свой источник. Эльфы пьют из филиама, он дарует им долгую, почти вечную жизнь и не дюжую магическую силу. Демоны подпитываются прямо с изнанки мира, с которой каждый из них имеет неразрывную связь. Драконы пожирают печень врага, говорят, в дело может пойти еще и сердце, но достаточно редко им удается извлекать сердца из еще живого тела. А вот колдуны черпают магию из разных источников, но прежде всего берут силу из самих себя. Эта внутренняя мощь, как я уже говорил, называется амадэум и она формирует астральное тело, которое так же реально, как и обычное. Это своеобразный сосуд, который колдун может наполнять, создавая запас своей мощи, может тренировать, развивать, чтобы впитывать больше и становиться сильнее. То, насколько амадеум осязаем, то, сколько магии может вместить в себе, определяет положение колдуна в нашем обществе. Формирует своеобразную вертикаль власти где самый сильный… эм… за редким исключением, является фактически единоправным монархом. — Я напряженно замерла, наконец поняв к чему он ведет. — Магистром, которому подчиняются все колдуны, покуда не появится кто-то готовый бросить ему вызов, оспорив лидерство. Ну, а демоны… они со своими контрактами, остаются в некотором роде рабами тел, которые не могут не подчиняться тому, чей амадеум напитан большей мощью.

Это было не хорошо. Точнее это было совсем плохо! О колдовских магистрах, черных баронах, ходили легенды никак не более светлые, чем о драконьих князьях…

— И что же. Ты… самый сильный?

— Нет. — Просто ответил колдун и лукаво улыбнулся. — Я — редкое исключение.

Редкое исключение с аппетитом ел завтрак, сдобрив яства еще парочкой чашек кофе, а мне кусок в горло не лез. Кое-как запихнула в себя пару виноградин и вафлю, пока украдкой разглядывала его… черного барона.

Колдуны сами по себе весьма темные личности, ведь чего только нет в их ритуалах — призыв демонов, овладение чужим разумом, похищение сущностей существ и убийства… животных, а иногда даже людей. Некроманты и вовсе рука об руку идут со смертью — возвращают мертвых, черпают через умерших силу с изнанки мира, сами погружаются в ту сторону, в мир демонов и Богов.

О черных баронах любили рассказывать самые темные ужасы из тех, что даже при свете дня вызывают дрожь и желание обернуться.

Самой известной историей, была легенда о бароне Маракше из Мисканы, столицы пустынного Мисканского королевства. Он по сути захватил власть, овладев разумом короля Бдиша, насильно женился на его десятилетней дочери и ввел для жителей своих земель страшный налог — те должны были отправлять в королевский дворец своих первенцев, если те рождались мальчиками, не позднее, чем им исполнялось четырнадцать лет от роду. О том, что он делал с детьми, ходили страшные слухи, но ничего не было известно достоверно, потому что в его правление Мискана была закрытым городом, а во дворец и вовсе если и можно было войти, то выходить кому-то удавалось редко.