Со мной происходило нечто невообразимое — руки тряслись, мысли путались… пожалуй, все это… было слишком для меня. Как он сказал? "Конфликт энергий" — вот, именно это и бушевало сейчас в моем сердце, в моих мыслях… вибрировало в каждой клеточке тела.

— Я должен извиниться перед вами, Лобелия. — Колдун поднялся и, аккуратно взяв из моих трясущихся рук опустевший кубок, заглянул прямо в глаза. — Я очень виноват. — Искренне сказал он и на секунду взял мою руку в свою, остановив эту нервную дрожь.

Наполнив кубок ароматным горячим вином, мужчина протянул его мне и погрузился обратно в обитое красным бархатом кресло. Мне показалось, что он сожалеет искренне, хотя я все еще не до конца понимала о чем.

— Еще тогда, на входе в "Лиловую Розу" я почувствовал ваше присутствие. Из темноты на меня взирала прожигающая сила. В начале я решил, что вы амадеум — сущность, нерастраченная энергия, оставшаяся от раньше времени почившего сильного мага или плохо рассеянного мощного заклинания. Таких много здесь, в горах вокруг замка, но встретить столь опасное существо в Миле, таком большом городе, сотни лет населенном множеством людей… Это было так глупо с моей стороны! Ведь любой амадеум в таких условиях рассеялся бы сам, если бы до того не был уничтожен придворными колдунами вашего короля. — Луций на мгновение задумался, вертя перстень с большим ониксом на своем указательном пальце.

Кажется, он нервничал. — Я чувствовал это присутствие, но не мог понять, что вы, пока мадам Кардамон не разлучила нас с Генрихом. Это был настоящий взрыв! Я никогда прежде не чувствовал такой силы, меня словно опоили магией! Я ощущал, как она струится мимо, обтекая меня своими потоками и растворяется в мире вокруг. Признаюсь, меня охватил гнев, когда я, глупец, наконец понял, что произошло. Это было такое расточительство! Генрих… даже несмотря на то, что древняя королевская кровь и его тело питает магией… он всего лишь человек… Такие, как он не в силах понять то, что вы предлагаете и уж тем более не смогут справиться — организм слишком слаб. Для существ не способных усваивать и перенаправлять магию, вы… все равно что яд, который в малых дозах дает небывалый подъем жизненной энергии, а в больших может просто разорвать на части. — Луций как-то странно, криво улыбнулся, сказав это. — Он был так счастлив тогда, покидая вашу спальню. Я коснулся его сознания, чтобы понять каково это, быть с вами — мысли моего друга прояснились, в голове сложились сотни планов, а энергия, бушевавшая внутри, не давала и минуты покоя, заставляла браться и делать. Я знаю короля еще с тех пор, когда он с легкостью помещался под отцовский трон, но таким воодушевленным видел его впервые. За месяц минувший с тех пор он сильно изменился. Столько всего дивного сотворил в своем королевстве…

— Он… — Я открыла рот для себя совершенно неожиданно…

— Он? — Переспросил колдун, глядя на меня растерянно, словно я не перебила его, а ворвалась в сновидение.

— Генрих… он говорил обо мне? Тогда… или… может потом? — Последние слова из себя пришлось почти выдавить. Мое другое отношение к королю было личным, я ведь никогда и ни с кем не обсуждала свои чувства… о, Боги! Да я даже наедине с собой отшучивалась и ерничала, когда речь заходила о чем-то столь откровенном, что начинало щемить в груди.

Луций смотрел на меня внимательно, изучающе и долго молчал. Что в этот момент творилось там, в его седой голове, прямо за ярко-голубыми глазами? Осуждал ли он меня или сочувствовал глупой Лобелии, влюбившейся в не сказочного, а самого настоящего короля… Наконец, мужчина ответил:

— Генрих не говорил о вас с той ночи и… меня просил не распространяться. Видите ли, несколько дней назад он сочетался браком с Келией, Лантийской принцессой и откровенно боялся, что его визит в Миль мог навредить этому союзу.

Видимо, мне не удалось скрыть чувств, потому что колдун вдруг смущенно отвел взгляд и не придумав ничего лучше, для того чтобы сменить тему, спросил:

— Вы голодны?

Голодна? Нет… Я была не голодна, а… разбита, потеряна, ошеломлена всем, что он вывалил на меня за последние полчаса и в особенности тем, что Генрих… мой ласковый, нежный Генрих…

— Нет. — Бросила я, едва сдерживаясь. Мне хотелось расплакаться от усталости, обиды и злости. На себя саму, конечно, и не на короля или колдуна. Ну, что за нелепицу я себе напридумывала! Я и Генрих… да это же просто курам на смех… — Вы кажется за что-то извинялись?

Наши глаза встретились, и я постаралась вложить в свой взгляд всю твердость духа, что еще можно было соскрести с разрушенных стен моего самообладания.

— Да, вы правы, я должен объясниться. — Ровным тоном отозвался Луций. Теперь он смотрел на меня иначе. С какой-то осторожностью, будто я могла ни с того ни с сего кинуться на него… хотя кто знает, может и могла. Кому дано предугадать на что способна брошенная женщина, придумавшая себе отношения с королем в воздушном замке и мысленно уже родившая ему четверых детей. — Тогда, после произошедшего в "Лиловой Розе", я провел утро в раздумьях. Такая, как вы и в борделе — это было что-то невероятное. Немыслимое… Я должен был убедиться, что вы ни в чем не нуждаетесь и то — ваш сознательный выбор… ведь… вы должны понять, для меня, для любого из тех, кто посвящен в истинную суть "алой ночи в крепости Беккен", вы — это нечто бесценное. Эльфы назвали бы вас "филиам", священный источник, и ни за что не отпустили бы за пределы своих владений. Дракон Банагор — он горы свернет, как только поймет, что вы ускользнули от него… да даже наш общий знакомый, Сомерайт Барджузи Гроуд, посули вы ему свою благосклонность, нашел бы способ выйти из моего подчинения. — Неожиданно бесстрастного колдуна захлестнули чувства, он говорил с жаром, подавшись вперед, жестикулируя. Стал не похож на себя! — И тогда, после нашего разговора в кабинете "Лиловой Розы" я просто попрощался с вами. Нет, просто взял — и попрощался! Даже не потрудившись проверить правдивость ваших слов. Вы же просто запутались… вы были в лапах обманщицы и только глубже увязали в ее сети, а я просто отошел в сторону, потому что вы были… были… — он не договорил, порывисто встал и отошел прочь, чтобы справиться с чем-то, что словно разрывало его изнутри… затем так же скоро вернулся и совершенно неожиданно опустился возле меня на колени — я испугалась! Несмотря на то, что былые противоречия были исчерпаны, я все еще боялась его и оттого вжалась в спинку кресла, едва Луций приблизился ко мне.

Словно и не заметив этого, он схватил мою ладонь и прижался к ней слегка колючей щекой. Его дыхание было частым, руки холодными, словно он был болен и только мое прикосновение способно было унять боль.

— Простите меня. — Прошептал он, не отнимая мою руку от своего лица, — Если бы я просто проверил, не случилось бы ничего из того, что вам пришлось пережить. — Колдун поднял на меня взгляд. Чистые голубые глаза, казалось, видели меня насквозь… в этот момент я поняла истинную причину своего страха — я не понимала его, как бы не старалась не могла "прочесть" его эмоции, мысли. Луций весь был соткан из противоречий — молодое лицо и седые волосы, глубокий, низкий голос и мальчишеская улыбка, эльфийская благородная стать и руки человека, не боящегося тяжелой работы. Все, кого я знала и видела до сих пор, были мне понятны… даже Банагор был не такой уж и большой загадкой — им управляла ярость и желание быть властелином всего, до чего могли дотянуться его лапы… но что управляло колдуном?