Потом пара вышла наружу по подвесному мостику, отданному в исключительное пользование оккупантам, и Лок поведал Невес, что полковник — до отчаяния знакомая смесь самоуверенности и лютой глупости.

— Типичный представитель олигархии старой закалки, — добавил Лок. — Его предки создали репутации грабежом и пиратством. Он хочет того же самого. По данным моих контактов, он контрабандой переправляет местное искусство на Землю. Конечно, каждый из старших офицеров посылает домой пару сувениров, но полковник отправляет целые контейнеры ворованного. Он берет все, что ему понравится, а если хозяева протестуют, сажает их в тюрьму. Вкратце, он рассматривает Мимас как удельную вотчину и потому хочет узнать от меня о саде, который исследует Хон–Оуэн. Полковника удивляет то, что профессор сидит там столько времени. Маларте хочет знать о ее находках и о том, как получить с них прибыль. Наверное, он считает, что возвращение Берри матери — лишь предлог, а я хочу заключить с профессором тайную сделку. Потому полковник устроил нам спектакль. Мол, смотрите, я знаю, что вы там обтяпываете свои неприглядные делишки, и советую взять в долю.

— Если она держит работу в секрете, наверное, она и вправду отыскала что–то ценное, — подумала вслух капитан Невес.

— Для нее — несомненно. Профессор любит загадки и вообще все, что может рассказать ей про Авернус. Но очень сомневаюсь, что ее исследования принесут что–либо сиюминутно коммерчески ценное.

Они вышли на платформу в месте пересечения двух подвесных дорожек. Лок хватал ртом воздух, сердце бешено колотилось. Он предложил остановиться и передохнуть. Он провел слишком много времени при нулевой гравитации и прогуливал занятия на центрифуге в спортзале. Лок подумал, что с таким обессилевшим телом вряд ли сможет ходить по Земле на своих двоих.

Платформа висела между тремя высокими соснами. Верхушки деревьев вокруг сияли в ярком свете огромных люстр, свисающих из центра купола. Кластер куполов, образующих Камелот, от края до края заполнял лес модифицированных баньянов вперемежку с соснами и гигантскими секвойями. По рядам толстых сучьев были проложены улицы, дома и мастерские связывала густая сеть мостков, канатных дорог и веревок. Постройки лепились спиралями к стволам или свисали с ветвей, будто диковинные фрукты. Чудесный лесной город при низкой гравитации — зеленый, тихий, первобытный.

— Оставленные Авернус сады — это эксперименты. Игрушки, — заметил Лок. — Нет смысла грабить их ради пары тривиальных модификаций и новшеств. Это как разбить яйцо Фаберже ради продажи нескольких камешков с него. Не то чтобы Хон–Оуэн была против разбивания шедевров ради вытаскивания пары безделушек. Этим она и оправдывает свое хобби, за счет этого и выживает и делается полезной всякому начальству. Но работает она не ради того.

— Но если ты скажешь полковнику, чем она занимается, разве не станешь полезным для него? — спросила Невес.

— А какой мне с того прок? Люди вроде Фаустино Маларте не заработали свою власть и потому отправляют ее запугиванием и унижением. Они не представляют, как мыслят другие. Маларте и иже с ним совершенно не понимают дальних и обречены рано или поздно допустить чудовищный промах, который поставит под угрозу все, чего мы добились здесь. Думаю, тебе стоит остаться в городе на то время, пока я завезу Берри к матери. Стоило бы выяснить, как Маларте отправляет добычу на Землю.

— Сэр, вы планируете стереть его в порошок?

— Разумеется, нет! Для меня открыто выступать против него — самоубийство. Он — хозяин целой луны и к тому же принадлежит к верхнему ряду семейства Пессанья. Нет, капитан, я хочу всего лишь информации. Этого–то люди вроде полковника и не понимают. Им невдомек, насколько важна информация.

Кабина модуля — фуллереновая сфера, закрепленная на двигательной платформе, клаустрофобически тесная клетка без места для сидений или кушеток. Лок встал рядом с пилотом, Берри втиснулся за ним, все трое упакованные в скафандры с прикрученными шлемами и перевязанные страховочными ремнями. Хлипкое суденышко взмыло над Мимасом, описало над ним полкруга и отключило двигатель, выйдя на нужную траекторию.

Маленькая луна — шар из грязного льда около четырехсот километров диаметром, промерзший до самого силикатного ядра вскоре после образования. Древнюю, никогда не знавшую тектонических движений поверхность хаотично издырявили, переворотили кратеры всевозможных размеров — словно внезапно окаменело кипящее море. Лок выглянул в щелевидное окно. Казалось, модуль падает с огромного обрыва, сложенного бледными скалами, испещренными случайной мешаниной черных полумесяцев, расколов и пробоин: косых теней от глыб и булыжников, от кратерных стен. Тени, будто звери в засаде, таились и за кратером, и внутри.

Лок приклеил себе пластырь с дозой местного «умного» наркотика, пандорфа, перед тем как напялить скафандр. Наркотик посоветовал Йота Макдональд. Наркотик был чище и эффективнее любого армейского средства, которым пользовались в старые добрые дни перед войной для организации мозговых штурмов при разработке политических и экономических сценариев для правительственных комиссий. Вещество обострило восприятие, ускорило мысли, позволило видеть с кристальной нечеловеческой ясностью — важная способность, которая поможет совладать со Шри Хон–Оуэн. У наркотика был также и полезный побочный эффект: он заменял обычный страх перед путешествием в крошечной скорлупке среди смертоносной пустоты спокойным отстраненным интересом к проплывающим за окном пейзажам.