После возвращения в Россию она обнаружила, что у нее очень много родственников, почти незнакомых: бабушка по матери, Ольга Васильевна Месарош, которую все называли Бабакой, сводные сестры Марианна и Ольга, их брат Александр и кузины – великие княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, дочери императора Николая II. В свете дальнейших событий очень интересно, что Натали и великая княжна играли вместе. А ведь «загадка Анастасии» стала одной из самых таинственных историй ХХ века! Они встречались в церкви или на прогулке в садах Александровского дворца, где в недавнем прошлом обитали лоси и кабаны, предназначенные для царской охоты, или в парке к западу от Большого Екатерининского дворца – среди елей там стоял очаровательный красно-золотой китайский театр, каприз Екатерины II…

В первые же недели после переезда жизнь вошла в привычное русло. По воскресеньям Натали с родителями, как всегда, ходили на утреннюю службу, чаще всего в Федоровский собор, куда ходила и царская семья. Там девочка встречалась со своим крестным, великим князем Николаем Михайловичем, и со многими старинными знакомыми родителей. В течение недели мисс Уайт смогла вернуться к прежнему расписанию ежедневных занятий. Натали, бегло говорившая на французском и английском, должна была срочно заняться совершенствованием русского языка. Как и Бодя, которого сразу после приезда в Пажеский корпус с трудом понимали наставники и товарищи и который быстро преодолел эти сложности, она делала уверенные успехи в овладении языком предков.

Как и в Булони, занятия прекращались для перерыва на традиционный чай «файф-о-клок»; в гостиной они встречались с гостями родителей, которые часто оставались на ужин. Среди приезжавших с визитами были самые разные люди: даже сам царь («У нас бывал император» [33] ) или их кузен [34] , загадочный князь Феликс Юсупов, чье имя неразрывно связано с историей России.

В одном существе слились воедино размашистый характер боярина XVI века, изысканная небрежность воспитанника Оксфорда, славянская чувствительность ко всему мистическому и странная сексуальность – «большие светлые прозрачные глаза и фигура подростка делали его похожим на ангела, не имеющего пола» [35] В Петербурге ходили разные слухи о ночных похождениях этого самого известного в городе человека. Эксцентричный, богемный и с очень широкими взглядами – среди его ближайшего окружения были и король Мануэль Португальский, и известная куртизанка Эмильенн д’Аленсон, – многих приводящий в смущение… таким был князь Юсупов. В своих воспоминаниях он охотно пишет о визитах в их дворец. «Они были нашими ближайшими соседями в Царском Селе. Две дочери великого князя Павла разыгрывали перед гостями прелестные спектакли. Их брат Владимир был настолько одарен, насколько это вообще возможно. Если бы он не был зверски убит в Сибири (…), то стал бы одним из лучших поэтов нашего времени. Его сестра (…) Ирэн, красивая и умная, была очень похожа на свою бабку, императрицу Марию, супругу Александра II (…). Самая младшая, Натали, юная и изящная, была грациозна и нежна, как ласковый котенок» [36] . Если судить по фотографиям того времени – перед нами маленькая розовощекая девочка с ангельским личиком, в муслиновых белых платьях с воланами, – сравнение с хрупким котенком, доверчивым и мечтательным, кажется самым правильным. Но беззаботная жизнь в кругу любящей семьи длилась недолго. В августе 1914 года, спустя всего три месяца после переезда в Россию, началась Первая мировая война.

Никто уже больше не отрицает, что убийство наследного эрцгерцога Австрии сербом-патриотом в Сараево было лишь последней каплей: к драматическим событиям лета 1914 года привело множество причин. Россия, связанная с Сербией договором, официально заняла позицию против могущественной Германии. Тем не менее царь сделал все возможное, чтобы образумить кузена, императора Вильгельма II, объявив о решении защищать это маленькое славянское государство от несправедливого нападения. Торжественное чтение Военного манифеста проходило в Казанском соборе. Члены правительства, русские и иностранные сановники, Императорский совет, Сенат, чиновники, офицеры императорской гвардии в парадной форме… здесь были все. Когда появились Николай II и великие князья, воцарилась полная тишина. Морис Палеолог, посол Франции в России и близкий друг великого князя Павла и его супруги, стоял прямо перед царем, а митрополит медленно читал манифест. Когда была произнесена последняя фраза, государь воскликнул низким голосом: «Перед Богом клянусь, что мир не наступит, пока хоть один враг остается на земле империи. А теперь я хочу благословить своих солдат!» [37] Толпа, упав на колени, запела национальный гимн.

Для Натали война означала расставание с родными; в первую очередь это касалось трех ее братьев. Владимир, которому не исполнилось еще восемнадцати, до срока окончил Пажеский корпус и в декабре был зачислен в Императорский гусарский полк. В день отъезда мать и сестры пошли вместе с ним на службу в шесть часов утра; кроме них и царицы Александры Федоровны, в Знаменской церкви не было ни души. Впоследствии за проявленное на фронте мужество и за преданность своим солдатам он был награжден орденом Святой Анны IV степени. В течение долгих недель, проведенных в окопах, он не прекращал рисовать и писать – в 1915 году вышел первый сборник его стихов на русском языке.

Что касается Александра фон Пистолькорса, старшего сына графини де Гогенфельзен, он вступил в «Дикую дивизию» и сражался с австрийцами в Карпатах. После двух долгих лет врачи настояли на его демобилизации. В декабре 1916 года его с почетом отправили служить в главный штаб генерал-губернатора Финляндии. Наконец, Дмитрий, которого маленькая Натали очень любила, 4 августа вступил в кавалерийский полк и принимал участие в кровопролитных боях в Восточной Пруссии. Во время выполнения одного особенно опасного задания, когда погибла половина офицеров, он спас раненого солдата и отвез его в лагерь на своей лошади. За проявленное мужество Дмитрий получил крест Святого Георгия. И только великий князь Павел, здоровье которого было всегда очень слабым, оставался в Царском Селе.

Женщины в семье тоже не сидели без дела. Великая княжна Мария пошла на курсы медсестер и получила диплом в 1916 году, а графиня превратила бальную залу в швейную мастерскую, чтобы помогать пленным. «Что касается императрицы (…), мы встречали ее с детьми в больнице, где она и две старшие дочери работали медсестрами, – вспоминает княгиня Ирэн Палей. – Две младшие, как потом и мы, приносили раненым сигареты и пытались успокоить» [38] . Нетрудно себе представить, как тяжело было Натали переносить почти ежедневные встречи с молодыми инвалидами, особенно после того, как братья ушли на фронт.

Присутствие великого князя Павла очень помогало дочерям сохранять душевное равновесие в это трудное время, тревожные телеграммы приходили одна за другой… Натали встретила первую зиму в России, и великий князь часто водил их кататься на лыжах в Павловский парк, чтобы как-то отвлечь. Он привязывал девочкам деревянные лыжи кожаными ремешками к войлочным сапожкам и следил, как они скользят вниз по крутым, поросшим деревьями склонам. Но даже мысли о том, что они могут испытывать страх, не допускалось! Когда погода была очень морозной, он энергично растирал им носы, щеки и подбородок шелковым платочком. Дома их ждала графиня с горячим самоваром. Война изменила ее; она была утомлена работой и подавлена тревогой за уехавших сыновей. Тем не менее в августе 1915 года произошло событие, крайне обрадовавшее ее: царь пожаловал ей титул княгини Палей, переходящий и детям. Это было безусловным знаком признания, не требующим никаких комментариев.