— И как его проходить?

— Не знаю.

— Я знаю, — вдруг сказал Рэн. — Если мы оказались в том же месте, где уже были, нужно попытаться пройти тем же путём.

— Бред.

— Вовсе нет. Физически мы на том же месте, но на карте лабиринта мы сместились в иное измерение. Соответственно, чтобы найти ещё одно новое измерение, нельзя возвращаться назад. Так мы постепенно пройдём все измерения, в одном из которых будет выход.

— Жизни не хватит, — сказала Литесса. — В кубе с ребром в двести ячеек есть прорва вложенных измерений. Если посчитать суммарное количество ячеек, получится…

— Шестьдесят четыре триллиона. Только учитывайте, что проходя из одной ячейки в другую, мы оставляем позади не одно измерение, а сразу восемь миллионов, — Рэн задрал голову, подсчитывая в уме: — Исключаем ячейки, являющиеся стенами — это где-то семьдесят процентов ячеек…

— Как сложно, — сказала пиратка, возведя очи горе. — Всё же намного проще! Если мы соблюдаем правила Лабиринта, он сам приведёт нас к цели. Разве нет?

Мы переглянулись.

— Дружище, вынужден признать, что в этот раз я больше верю женской логике, чем твоим сложным расчётам, — сказал я.

Пуэри только пожал плечами.

— Значит, просто идём и считаем ячейки.

Так и поступили. Этот переход я вообще запомнил очень плохо, потому что мозг уже наполовину отключился. Но шли мы в этот раз дольше — потому что заходили в тупики и возвращались порой на сотню ячеек.

Лишь остановившись в десятитысячной ячейке, я понял, насколько лучше поспать два часа, чем не спать совсем. Мои спутники выглядели значительно лучше. По крайней мере, так сказало Отражение.

И вот, спустя какое-то время, перед нами появился ещё один портал. Мне самому уже так надоели эти блуждания, что первым желанием было плюнуть в эту тёмную завесу и послать всё к Лукавому.

Но потом я глянул на двойника и вдруг вспомнил, как он вцепился в Гроггана: «Беги!». Вспомнил Кира, отдавшего жизнь, лишь чтобы открыть мне дверь и предоставить ещё один ничтожный шанс. Арджина, погибшего просто так… И сердце огненного создания, жестоко вырванное, выкорчеванное из груди рукой белоглазого. Вот что он делает. Вырывает сердце у целого мира лишь для того, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии, одним махом убивая бесчисленное количество себе подобных.

После этих воспоминаний, ярких даже сейчас, при затуманенном сознании, сама мысль об усталости казалась кощунственной. Поэтому я, не говоря ни слова, поднялся и шагнул в темноту.

Это было похоже на нырок в тёмный водоём — то же ощущение погружения в текучую субстанцию с почти нулевой видимостью. Света моего люмика едва хватало на то, чтобы осветить радиус в локоть, и как бы я не увеличивал подпитку, лучи не могли пробиться дальше. Тьма здесь была намного сильнее любого света.

Я не видел своих ног, а вытянув руку, не смог рассмотреть ладонь — она утонула в непроницаемой черноте. Чтобы разглядеть пол, пришлось встать на четвереньки, там обнаружился тот же белый камень, но стен уже не было — лишь плиты квадратной формы, играющие роль разметки ячеек.

До моего слуха донёсся невнятный гул. Лишь спустя несколько секунд я понял, что это говорил кто-то из моих спутников, но голос поглощался темнотой так же, как и свет. Я запустил руку в антрацитовый туман и наощупь определил, что рядом стоит Рэн. Его люмик стал виден только когда я притянул пуэри к себе вплотную.

— Найди Литессу и Хелию, — сказал я. — Возьмитесь за руки. Иначе мы потеряемся.

Охотник кивнул и, взяв меня за руку, исчез.

Для того чтобы разведать местность, пришлось применять изощрённое пространственное плетение, потому что обычные заклинания слепли, едва их связки-щупы удалялись на сажень от меня.

Руку дёрнули, из темноты одно за другим вынырнули три знакомых лица.

— Мы должны быть совсем близко, — голос Литессы звучал глухо, будто из-за стены.

— Мы и есть, — сказал я. — Но я могу лишь сказать, что мы находимся в комнате площадью в сто ячеек, без потолка и с несколькими входами в виде порталов. Сейчас пойдём к её центру. Медленно и осторожно. Ни при каких условиях не отпускайте руки.

Лица кивнули и растворились в темноте, а я, глубоко вздохнув, сделал первый шаг в указанном направлении.

Из-за видимости в три пяди расстояние в несколько саженей превратилось в целую лигу. Вселенная сжалась до размеров сферы, в центре которой, точно крохотная звезда, завис магический огонёк, казалось, за её пределами не существует ничего, кроме первозданной тьмы. Глаза шарили по границам спрессованного мира в поисках хоть чего-то кроме моей же вытянутой руки, но находили лишь всепоглощающую темноту. Если бы не пальцы Рэна, крепко сжимающие мою ладонь, я бы подумал, что остался совсем один.