Рейв презрительно фыркнул.

— Не говори ерунды. Ну, допустим, большинство известных тебе некромантов — желторотые слабаки. Но должны же быть и сильные. Настоящие маги. Может, какие-нибудь отшельники. Вроде меня.

— Это вряд ли, — покачала головой. — Иначе нашествия нежити на незащищенные деревни не заканчивались бы так плачевно. В местах, где защита периметра организована недостаточно хорошо, смерть в лапах гуля или стрыги — привычное дело.

Рейв, казалось, задумался.

В это время мы подъехали к небольшой поляне, расположившейся недалеко от торгового тракта. С одной стороны возвышалась огромная гранитная скала, а с другой стояло старое сгоревшее дерево. Оно было невероятно толстым. Даже вдвоем нам вряд ли удалось бы обхватить его ствол.

Некромант посмотрел на мертвое растение и глубоко вздохнул. Мне показалось даже, что в его глазах промелькнуло нечто вроде тоски.

Затем он достал из седельного мешка широкое пестрое одеяло и быстро соорудил нам место для пикника.

— Прошу, невестушка, — улыбнулся он, протягивая мне руку.

И через пару мгновений мы уже сидели вдвоем в окружении высокой травы.

— Когда ты называешь меня невестушкой, я чувствую себя неловко, — проговорила я, немного нервно расправляя подол платья и чувствуя, как жарко стало ушам.

Рейв хитро приподняв бровь.

— Почему же, дорогая невестушка?

Лошадь стояла неподалеку, привязанная к черному стволу. А я, прикусив губу, наблюдала за тем, как некромант ловко расставил по одеялу сыр, мясную нарезку, фрукты, две порции копченых утиных ножек и две бутылки вина с парой бокалов.

— Потому что слово «невестушка» очень странное. И после него я чувствую себя то ли тушкой, то ли толстушкой, то ли еще какой-нибудь «ушкой», — проговорила, стараясь не смотреть на мужчину.

«А еще я чувствую себя настоящей невестой, а это ведь совсем не так…».

— Хорошо, дорогая, — усмехнулся некромант, наливая нам по бокалу солнечно-желтого, светлого как утренний луч вина. — Я постараюсь вернуться к «малышке», но ничего не могу обещать. Раз уж мы с тобой временно помолвленные влюбленные, придется придерживаться выбранной линии поведения.

— Кстати, насчет малышки, — начала я, надеясь, что и так он перестанет меня называть.

Но в этот момент некромант вложил мне в руку бокал с вином и проговорил:

— За некромантию, малышка. И за самую обворожительную некромантку, которая когда-либо встречалась на моем долгом, — в этот момент он странно усмехнулся, — очень долгом жизненном пути.

Я улыбнулась в ответ и смущенно отпила.

Мне редко доводилось употреблять алкоголь. Но все, что я пробовала прежде, меркло по сравнению с этим вином. Оно было до того легким, сладковатым с тонкой кислинкой, что, казалось, именно этого-то мне и не хватало на пикнике под золотистым солнцем Ихордаррина.

— Мне нравится твой тост, женишок, — проговорила я, отставляя почти пустой бокал и стараясь вернуть себе задорное расположение духа. Рейв приподнял бровь, бросив на меня внимательный, чуть насмешливый взгляд. — Особенно его вторая часть. Вот только за некромантию пить не очень хотелось. Не будь у меня с детства этой дурацкой предрасположенности к Тьме, может, взяли бы к друидам. Сейчас бы работала где-нибудь в лавке аптекаря или в лечебнице. А может, стала бы…

Тут Рейв меня резко оборвал, закинув виноградинку в рот:

— Кем стала бы? Травницей в соседнем селе? Коров бы лечила?

И презрительно фыркнул.

— Ну почему сразу коров? Хотя и в этом ничего плохого нет.

— Не мели чепухи, кому нужны лекари? — сдвинул брови Рейв, положив еще одну виноградину в рот. — Ни силы, ни ума, ни воображения.

В его голосе было столько яда, что мне тут же захотелось поспорить. Но я, почти не отрываясь, смотрела на его рот. Как он жевал очередную ягоду, а затем облизнул мягкие губы.

Сладкие губы, которые умеют так горячо целоваться…

«Проклятье».

Что он там говорил?

— Лекари спасают людей, — пробубнила я неуверенно. — А некроманты занимаются только мертвечиной.

Мужчина скривил губы.

— И что сделает лекарь, если на его жену среди ночи нападет голодная нежить? А если в дом заберется вор, готовый перерезать глотку за кусок хлеба? А если…

— Я поняла, Рейв, — оборвала я, взмахнув рукой. — Но как же жизнь? Как же то благородное дело, которое они делают? Разве оно ничего не значит?

На лице некроманта сверкнула темная улыбка, в которой угадывалось снисходительное превосходство.