— Сержант Таура подтверждает это в своем рапорте, — ответила Ботари-Джезек. — И вообще, я не хочу, чтобы кто-нибудь из них свободно бродил по моему кораблю. Они все ничему не обучены. И их невежество может быть столь же опасно, как любые враждебные действия. Так что этот охранный пост не для мебели. Будь начеку.

Они отсалютовали друг другу, завершая разговор. Десантник, преодолевая рефлекс, ухитрился не адресовать этот жест вежливости Марку. И Марк засеменил вслед за идущей широким шагом Ботари-Джезек.

— Итак, — произнесла она чуть погодя, — наше обращение с клонами заслужило твое одобрение? — Он не мог с уверенностью сказать, была ли в ее голосе ирония.

— Все хорошо, никто бы сейчас не мог сделать для них лучше. — Марк прикусил язык, но все равно у него вырвался возглас: — Проклятье, это нечестно!

Ботари-Джезек, шагавшая по коридору, приподняла брови: — Что нечестно?

— Я спас этих детей, — ну или мы спасли, вы спасли, — а они ведут себя, словно мы какие-то злодеи, похитители, чудовища. Они совсем не рады.

— Может… с тебя хватит, что ты просто их спас? Требовать, чтобы они еще и были этим счастливы, в твои полномочия не входит… юный герой. — Теперь в ее тоне безошибочно угадывалась ирония, хотя и странным образом лишенная издевки.

— Ждешь от них хоть немного благодарности. Доверия. Понимания. Хоть чего-нибудь.

— Доверия? — тихо переспросила она.

— Да, доверия! По крайней мере, от некоторых. Неужели никто из них не понял, что мы говорим правду?

— Они здорово травмированы. На твоем месте я бы многого от них не ждала, пока они не получат возможности увидеть больше доказательств сказанному. — Она приостановилась, замолчала и повернулась лицом к Марку. — Но если ты когда-нибудь придумаешь способ заставить невежественного, травмированного, тупого ребенка-параноика доверять тебе — расскажи его Майлзу. Ему просто необходимо это знать.

Марк остановился в полном замешательстве. — Это … обо мне? — переспросил он пересохшими губами.

Она поглядела поверх его макушки на пустой коридор и улыбнулась горькой, раздражающей улыбкой. — Вот ты и дома. — Она кивнула на дверь его каюты. — Оставайся тут.

Он наконец уснул, надолго, хотя когда Куинн пришла его будить, время сна показалось ему таким малым. Марк не был уверен, поспала ли вообще сама Куинн, но она хотя бы наконец вымылась и переоделась в повседневную серую офицерскую форму. А он уже было вообразил, что она решила не снимать своего пропитанного кровью комбинезона, пока они не вернут криокамеру, — дала нечто вроде обета. Но даже и без полевой формы она излучала тревожащее состояние близости к пределу — с покрасневшими глазами, напряженная, как струна.

— Пошли, — рявкнула она. — Ты мне снова нужен для разговора с Феллом. Он водит меня по кругу. Я начинаю задумываться, не в сговоре ли он с Бхарапутрой. Не понимаю, в этом нет смысла.

Она снова затащила его в тактическую рубку, но на этот раз не настояла на наушнике, а с агрессивным видом встала рядом. На посторонний взгляд она смотрелась телохранителем и личным помощником, но все, о чем мог думать Марк, — это насколько удобно стоит она для того, чтобы схватить его за волосы и перерезать горло.

Капитан Ботари-Джезек сидела, занимая, как и прежде, одно из свободных кресел, и молча наблюдала. Она смерила измотанную, взвинченную Куинн беспокойным взглядом, но не произнесла ни звука.

Когда лицо Фелла снова материализовалось над видео-пластиной, румянец барона был определенно обязан скорее гневу, чем жизнерадостности. — Адмирал Нейсмит, я сказал капитану Куинн, что когда у меня будет конкретная информация, я с вами свяжусь.

— Барон, капитан Куинн… служит мне. Прошу вас простить некоторую назойливость с ее стороны. Она лишь адекватно отражает, э-э, мою собственную обеспокоенность. — Типично майлзовское бьющее через край словоизвержение; рот у Марка был словно пылью набит. Куинн впилась пальцами ему в плечо, безмолвно и болезненно предупреждая, что не стоит Марку позволять своей изобретательности заводить себя слишком далеко. — А какую, скажем так, не столь конкретную информацию можете вы нам предоставить?

Фелл откинулся на спику кресла, еще хмурый, но умиротворенный. — Грубо говоря, бхарапутряне сообщают, что не могут найти вашу криокамеру.

— Она должна быть там, — прошипела Куинн.

— Ну-ну, Куинни. — Марк похлопал ее по руке. Пальцы Куинн сжались, словно тиски. Ноздри ее опасно раздувались, однако ей удалось выдавить слабую, неискреннюю улыбку для головидео. Марк снова обернулся к Феллу: — Барон, как по вашему собственному мнению: не лгут ли люди Бхарапутры?

— Не думаю.

— И этому мнению есть некое независимое, стороннее подтверждение? Агенты на месте, или что-либо в этом роде?

Губы барона искривились. — Право, адмирал, я этого сказать не могу.

Естественно. Марк потер лицо — нейсмитовский жест задумчивости. — Вы можете сказать что-то определенное о нынешних действиях бхарапутрян?

— Они и вправду переворачивают сейчас свой медкомплекс вверх дном. Все служащие, все охранники, вызванные сюда, чтобы помешать вашему налету, брошены на поиски.

— Может ли это быть тщательно сработанным розыгрышем, чтобы сбить нас со следу?

Барон помолчал. — Нет, — произнес он наконец бесстрастно. — Они действительно переполошились. На всех уровнях. Вы хоть сознаете… — барон набрал воздуху в грудь и решительно произнес: — … как похищение барона Бхарапутры, окажись оно более, чем кратким эпизодом, отразится на балансе власти между Великими Домами Единения Джексона?