Он поднял глаза и увидел, что Ботари-Джезек наблюдает за ним. И давно она здесь сидит? Она расслабилась в кресле, скрестив в щиколотках длинные ноги и сплетя длинные пальцы. — Что поймал? — тихо спросила она.

Он вызвал голокарту полупрозрачного здания, со светящимися внутри нее линиями движения Норвуда и Тонкина. — Не здесь, — показал он, — а вон там. — Он поставил в медкомплексе метку совсем в стороне от маршрута, которым двигались дендарийцы с криокамерой. — Вот сюда пошел Норвуд. По этому туннелю. Я уверен! Я уже видел раньше эту службу — я тогда побывал во всем здании. Черт, мы ведь часто играли здесь с друзьями в прятки, пока нам воспитатели не запретили. Вижу это в уме так отчетливо, словно передо мной проигрывают запись норвудовского шлема. Он отвел криокамеру вниз, в «Прием и выдачу отправлений», и отослал ее.

Ботари-Джезек выпрямилась. — А это возможно? У него было так мало времени!

— Не просто возможно. Легко! Упаковочное оборудование полностью автоматизировано. Все, что от него требовалось — завести криокамеру в паковочную машину и нажать кнопку. Роботы даже доставили бы ее в погрузочный отсек. А это место оживленное — там получают припасы для всего комплекса и отправляют все что угодно: от дисков с данными до замороженных органов для трансплантации, генетически измененных эмбрионов или спасательного оборудования для поисковых команд. Такого, как отремонтированные криокамеры. Все что угодно! Почта работает круглосуточно, а с нашим налетом ее должны были эвакуировать в спешке. Пока работал упаковочный агрегат, Норвуд мог составить на компьютере багажный ярлык. Прилепил его на криокамеру, передал ее транспортному роботу — а затем, если я верного мнения о его сообразительности, затер запись в файле. И помчался со всех ног обратно к Тонкину.

— Значит, криокамера лежит запакованная в погрузочном отсеке на планете! Подожди, я сейчас сообщу Куинн! Думаю, нам лучше сказать бхарапутрянам, где им искать…

— Я… — поднял он ладонь, останавливая ее, — я думаю…

Она вгляделась в него и, прищурив глаза, откинулась назад во вращающемся кресле. — Думаешь что?

— Прошел почти целый день с тех пор, как мы взлетели. Мы сказали бхарапутрянам о поисках криокамеры больше полусуток спустя. Если бы эта криокамера по-прежнему лежала в погрузочном отсеке, то, по-моему, они бы ее уже нашли. Автоматизированная система отправки очень действенна. Думаю, криокамеру уже отправили, — может, в течение первого же часа. По-моему, люди Бхарапутры и Фелл говорят правду. Сейчас они должны сходить с ума. Мало того, что там внизу нет никакой криокамеры, так еще и никаких намеков на то, куда она, к чертовой матери, подевалась!

Ботари-Джезек сидела недвижно. — А мы как? — вопросила она. — Боже правый, если ты прав, она может быть на пути куда угодно. Отгруженная с любой из пары дюжин орбитальных пересадочных станций — да она сейчас уже могла пройти через П-В туннель! Саймона Иллиана удар хватит, когда мы об этом доложим.

— Нет. Не куда угодно, — настойчиво поправил ее Марк. — Она могла быть адресована лишь в место, известное медтехнику Норвуду. В некое место, которое он смог вспомнить даже будучи окруженным, отрезанным от своих и под огнем.

Ботари-Джезек облизала губы, размышляя над услышанным. — Верно, — произнесла она наконец. — Почти куда угодно. Но мы по крайней мере можем начать строить догадки с изучения личных файлов Норвуда. — Она откинулась в кресле и смерила на Марка серьезным взглядом. — Знаешь, а ты все нормально делаешь, когда один и в тихом месте. Ты не глуп. Да и не вижу, как ты мог бы быть глупым. Ты просто не боевой офицер.

— Я вообще никакой не офицер. Ненавижу военных.

— Майлзу нравятся боевые задания. Он — адреналиновый наркоман.

— Ненавижу это. Ненавижу, когда мне страшно. Не могу думать, когда я перепуган. Когда на меня орут, я застываю.

— Хотя думать ты умеешь. И как часто ты бываешь перепуган?

— Большую часть времени, — мрачно признался он.

— Тогда зачем ты… — она помолчала, с крайней осторожностью подбирая слова, — … зачем ты по-прежнему пытаешься быть Майлзом?

— Я не пытаюсь, это вы заставляете меня его играть!

— Я имею в виду не сейчас. А вообще.

— Не понимаю о чем вы, черт возьми.

Двадцать часов спустя оба дендарийских корабля отшвартовались от Станции Фелл и принялись маневрировать, выполняя разгон к Точке Пять. Они были не одиноки. Их вел эскорт из полудюжины кораблей охраны Дома Фелл, обеспечивающий безопасность. Суда Фелла были боевыми кораблями локального пространства, лишенными тяг Неклина и возможности совершать скачки; высвобождаемая при этом мощность шла на обеспечение грозного арсенала вооружения и защиты. Корабли-силачи.

Конвой сопровождал на благоразумной дистанции крейсер Бхарапутры — скорее яхта, чем боевой корабль, — готовый принять последний взнос, самого барона Бхарапутру, как и было условлено, поблизости от скачковой станции Фелла возле Точки Пять. К сожалению, криокамеры с Майлзом на его борту не было.

Куинн чуть не сорвалась, прежде чем наконец согласилась с неизбежным. Ботари-Джезек буквально прижала ее к стене во время последнего закрытого совещания в конференц-зале.

— Я не оставлю Майлза! — рыдала Куинн. — Скорее я выкину в космос этого ублюдка Бхарапутру!

— Слушай, — прошипела Ботари-Джезек и сгребла в кулаке лацканы куртки Куинн. Будь она диким животным, она бы прижала уши к голове, подумал Марк. Он съежился в кресле и постарался выглядеть совсем маленьким. Как можно меньше. — Мне это нравится не больше, чем тебе, но ситуация превышает наши возможности. Майлз явно не в руках людей Бхарапутры; а направляется бог знает куда. Нам нужно подкрепление: не боевые корабли, а опытные разведчики. Целая куча разведчиков. Нам нужны Иллиан и СБ, нужны дальше некуда и как можно быстрее. Пора обрубать концы и бежать. Чем скорее мы уберемся отсюда, тем скорее сможем вернуться.