Применительно к японской литературе упомянутая точка зрения обычно подкрепляется тем, что Япония - эта островная империя - пребывала в сознательной изоляции от других стран, сохраняя вплоть до буржуазной революции Мэйдзи, разразившейся в середине XIX века, исключительно закрытый характер собственной культуры и духовной жизни. Однако при этом упускается из виду, что политическая изоляция страны, осуществлявшаяся с первой трети XVII века сёгунами из дома Токугава и длившаяся около двухсот лет, хотя и задержала процесс разложения феодализма в Японии, но не была абсолютной и не смогла остановить развития ее культуры и литературы, формировавшихся так же, как и в других феодальных обществах.

Подобный подход нельзя назвать ни "европео-", ни "азиацентристским". Он порожден представлением о разорванности единства всемирной истории, глубокой обособленности - социальной, культурной и духовной - различных регионов и стран мира. Национальное и социальное своеобразие стран Азии и Востока, вполне объяснимые особенности их художественной культуры, ее внешнее несходство с западной начинают выступать как непреодолимое препятствие для распространения на культуру и литературу Востока универсальных законов общественного развития, действующих в истории и обуславливающих глубинное родство многих явлений в умственной жизни человечества.

Исследование Н. И. Конрадом процесса формирования японской литературы, отделившейся от стихии фольклора и с момента появления письменности превратившейся в самостоятельный вид художественного творчества, обладающего собственными законами, подтверждает, что процесс Этот в принципе мало чем отличался от становления литератур в других частях и странах мира. Так же как и в других регионах, японская литература длительное время сосуществует с народным творчеством, черпая из него образы и вдохновение, используя найденные фольклором и устоявшиеся в нем художественные формы. Так же как и в других регионах мира, классовая дифференциация общества порождала усложнение литературы, появление в ней различных жанров, видов и родов повествовательного и поэтического искусства. Так же как и другие литературы мира, японская литература развивается не только автохтонно, но и во взаимодействии с более развитым художественным творчеством соседних народов" [Там же, с. 4-5].

"Заслуга Н. И. Конрада состоит в том,- пишет Б. Л. Сучков далее,- что он привел в систему ранее разрозненные факты, дал им объяснение, открыв тем самым новые перспективы для изучения литератур Запада и Востока в их типологических общностях, которые объясняются не взаимовлиянием (которое бывало далеко не частым), а спонтанной закономерностью самого исторического процесса, вызывающего к жизни родственные духовные образования" [Там же, с. 14].

Совершенно естественно пришел Н. И. Конрад к участию в огромной работе по созданию "Истории всемирной литературы". В статье о нем М. В. Храпченко пишет:

"Вероятно, не всем известно, что основные принципы "Истории всемирной литературы" - в том виде, в каком они представлены в этом многотомном труде,- разработаны Николаем Иосифовичем. По поручению Отделения литературы и языка он выступал на заседании Президиума Академии наук с обоснованием замысла, общего плана "Истории всемирной литературы". Это был прекрасный доклад, получивший полное одобрение Президиума. Позже доклад этот - в несколько измененной форме - вошел в книгу "Запад и Восток" под заголовком "О некоторых вопросах истории всемирной литературы" [Храпченко М. Б. Ученый и человек: (Штрихи к портрету).- в кн.: Проблемы истории и теории мировой литературы. М., 1974 с. 14].

О творческом подходе Н. И. Конрада к всемирной истории и о принципиальной позиции ученого в вопросах оценки роли культур Востока в мировом историческом процессе писал Е. М. Жуков в статье "Н. И. Конрад выдающийся историк-востоковед" [См.: Проблемы истории и теории мировой литературы, с.3-11].

*

В Японии выходят и будут выходить все новые издания "Исэ моногатари". Работа над уточнением текста книги продолжается, по-иному прочтены некоторые слова и фразы. Были найдены новые отрывки, входившие в разные списки "Исэ". Но это никак не отменяет научной и художественной ценности издания, осуществленного более полувека назад Н. И. Конрадом.

В 1919 г. горьковская редакция "Всемирной литературы", обещая представить в серии "богатейший и разнообразнейший материал" "великих цивилизаций" Востока, уверенно сказала советским читателям: "...к ним примкнула и Япония", хотя перевод Н. И Конрада, вероятно, еще и не находился в редакции, а "Исэ моногатари" будто дожидалась своего тысячелетия, чтобы предстать перед прошедшими сквозь гражданскую войну, голод и разруху новыми людьми.

ИСЭ МОНОГАТАРИ

ЯПОНСКАЯ

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

НАЧАЛА X ВЕКА

I

1

В давние времена жил кавалер. Когда ему надели первый головной убор взрослого мужчины1,- он отправился на охоту-осмотр в селение Касуга у столичного города Нара, где у него были наследственные поместья.

В селеньи том проживали две девушки-сестры, необычайно прелестные и юные. Их подглядел тот кавалер сквозь щели ограды. Не ждал он этого никак, и так не подходило все это к старому селенью, что сердце его пришло в смятение. Кавалер оторвал полу охотничьей одежды, что была на нем, и, написав стихи, послал им.