Видать, у хозяина баяна что-то случилось. Может, письмо, которое он так долго ждал, не пришло, а может, такое получил: читаешь — комок к горлу подступает. Может, с девушкой нелады.

Заметил командир баяниста. Он в казарму зашел просто так, посмотреть, как отдыхает рота. Толковый он, этот новый командир. Требовательный, слов на ветер не бросает. А так — веселый, простой. На лыжах с солдатами ходит, летом по футбольному полю мотается.

Долго говорил командир с баянистом. О чем говорил, то нам неведомо…

Целую неделю молчал баян: баянист в отпуск уехал. А потом запел баян. Но уже не было в его песне боли, не грустил он в одиночестве, а смеялся звонким, чистым смехом, как его хозяин, да еще подыгрывал солдатам, которые в этот вечер пели разудалую армейскую песню, сочиненную кем-то из них.

Сощурив добрые серые глаза, облокотясь на радиатор, им подпевал тихонько командир.

А за окном, как и в тот вечер, падал мягкий снег.

С этим вопросом обратилась ко мне дочка. Она еще ходит в детский сад и пока многого не знает. Я уже лет двадцать как окончил школу, но тоже задумался над тем, как ответить Лариске так, чтобы ей было понятно. Пришла на помощь жена. Она стала растолковывать ребенку, что к чему. А я в это время вспоминал другое.

…Вечером на позицию роты, где секретарем парторганизации старший лейтенант В. Суетин, опустились облака, и сразу же все утонуло в густом тумане. Через несколько минут прямо на снегу стали плясать огненные стрелы, сопровождаемые оглушительными раскатами грома, и сугробы моментально порозовели, а железные столбы, к которым прикреплены тросы, помогающие локаторщикам совершать переходы в белесой снежной мгле от казармы к станциям, заискрились, словно во время электросварки.

Выход из помещений был строго-настрого запрещен. Командиром были предприняты и другие меры, направленные на предупреждение всякого рода случайностей, и размеренный ритм жизни не нарушился. Одни в составе дежурной смены зорко всматривались в оранжевые диски экранов, внимательно вслушивались в эфирные шорохи, другие готовились к занятиям. Младший сержант М. Кравченко, обложившись красками, оформлял стенд. Рядом пробовали силы самодеятельные артисты.

«Я встретил вас…» — выводил под гитару рядовой М. Краснов. Тихонько трогал струны, настраивая вторую гитару, рядовой А. Бекмударов. Тренируясь в пляске, притоптывал и прихлопывал руками рядовой Б. Буняк. Кто-то составлял «конспект» в родные края, кто-то подшивал воротничок, кто-то читал книгу…

Гроза кончилась так же неожиданно, как и началась. А перед самым рассветом, буквально за два часа до подъема, на позицию локаторщиков обрушился ветер, несущий мощные снеговые заряды. И вот тогда под тяжестью льда осела в снег одна из секций мачты. Необходимо было демонтировать зеркало антенны и вновь установить его.

В борьбу со стихией первыми вступили подчиненные старшего лейтенанта Суетина. Офицер, прибыв на позицию, тут же определил каждому участок работы. Получили задание сержант О. Неборак, ефрейторы А. Якунин, В. Царуш и все те, кто прибыл на подмогу расчету. Ветер и мороз леденили лицо и руки, под напором шторма трудно было устоять на месте, но воины продолжали работать до тех пор, пока антенна не была установлена.

…Закончив свои пояснения, жена замолчала. А я, оторвавшись от воспоминаний, сказал дочке:

— Молнии рождаются высоко в небе и там, где несут службу сильные и смелые люди.

Каждое утро, когда первые лучи солнца заглянут в комнату и по стене начинают метаться тени от колышущихся под легким ветерком веток дерева, растущего под окном, Аленка открывает глаза:

— А что, папа уже на службе?

— Уже на службе, — отвечает мама. — Скоро и я ухожу. Вставай, дочка. Вот и Степка барабанит. Кушать просит. И Маркиз за ночь проголодался…

Степка — это заяц-малыш. А зовут его так потому, что нашел его папа в степи, неподалеку от одной из радиолокационных станций. Первые дни Аленка кормила его молоком из соски. От удовольствия Степка, как казалось Аленке, даже причмокивал.

— А почему папа не подождал, когда я проснусь? — спрашивает Аленка.

— Служба у него такая, — отвечает Лидия Ивановна.

— А за что ему орден дали?

— За то, что встает рано, — улыбается мать.

Хрустел Степка, уминая капусту. А на улице все выше и выше поднималось солнце и звенели птицы, приветствуя новый день. И у каждого начинались свои заботы. И у подполковника Николая Куреткова, отца Аленки, и у Лидии Ивановны — медицинского работника.

Свои заботы были и у Аленки — в ее детском мире столько интересных дел! В глазах девчушки искрилась радость, безоблачная, как новый день.

Об одном только Аленка не подозревала: все это потому, что вместе с ее отцом бдительно несут службу солдаты, сержанты, прапорщики, офицеры, надежно охраняя мирное небо над головой, охраняя и ее, Аленкины, радости.

Мне повезло. Заполярные бураны тоже, видимо, устали от своей трудной работы и решили немного отдохнуть. Эту паузу немедленно использовали полярные летчики, торопясь выполнить необходимые перевозки.