— Вика, прекрати нести чушь. Ты все равно в этом ничего не понимаешь, да и не надо тебе ничего понимать. Я мужчина, глава семьи. Я должен все сделать сам. Моя жена не должна работать, она должна заниматься семьей, создавать уют, следить за собой. И всегда оставаться такой прекрасной как сейчас, — Эд отстраняется от меня, быстро целует в губы. — Все, мне пора, — идет к выходу, по дороге подхватывая портфель с документами, ключи от машины.

— Пообедаем сегодня вместе? — предлагаю я, выхожу вместе с ним из дома, провожая до машины.

— Нет, милая. Извини, сегодня никак не получится. Ты прекрасно знаешь, что у нас там полный завал.

— Да, я понимаю, — немного расстроившись. Последнее время мы видимся только по вечерам. Но я все понимаю. Эдуард делает все, чтобы компанию моего отца, а теперь и нашу, не потопили. И у него прекрасно все получается. Мой муж уже больше десяти лет работает в компании. Мой отец всегда говорил, что все тонкости бизнеса лучше него знает только Эд.

— Какие планы на день? — интересуется Эд, садясь за руль.

— Все как всегда. Тогда я, наверное, пообедаю с линкой, — говорю я, ловя реакцию мужа. Ему давно не нравится моя подруга. Он считает ее ветреной, безответственной, пустой женщиной — хищницей.

— Конечно, пообедай, — как ни странно, доброжелательно отвечает он. — Как она там? До сих пор в активном поиске?

— Да, — усмехаюсь я. — Но в ее тридцать два это уже неисправимо.

— Хорошо. Но только обед, не больше. Ты знаешь, как я к ней отношусь.

— Ну Эд, не начинай. Каждый живет, как хочет. Это ее образ жизни.

— Я тебе уже говорил, что я совсем не против вашего общения. Я против ее вечных приключений, в которые она постоянно пытается тебя втянуть. Дружите, общайтесь, встречайтесь, но только у нас дома. — Хочу ему возразить, что привольная жизнь моей подруги никак на меня влияет, как он думает, но Эд не дает мне сказать и слова. Тянет за кофту, мимолетно целует, и со словами «я опаздываю» уезжает на работу.

Забегаю домой, скидываю кофту и тапочки, поднимаюсь на второй этаж в детскую, бужу мою маленькую Милку, собирая ее в садик. Быстро одеваюсь сама, натягиваю простые джинсы, свитер, распускаю волосы, перекидывая на бок, выпускаю их из-под шапки. Надеваю на свою принцессу теплый белый костюм. Милка ещё сонная, подается мне как неваляшка, попивая какао из специального стаканчика с трубочкой.

— Эй, мышка моя, проснись и пой, — треплю дочку за щеку.

— Мама, — недовольно бурчит моя мышка. Усмехаюсь, надеваю пальто, подхватываю ее на руки и несу к машине.

— Забавно, — усмехается Алинка. — Эд до сих пор не одобряет нашу дружбу.

— Я этого не говорила. Он просто как всегда чрезмерно меня опекает, — отвечаю, помешивая воображаемый сахар в кофе.

— Мне кажется, это не опека, а тиранство. Мы дружим с тобой уже больше пятнадцати лет. Ты не обижайся, конечно, я понимаю — он твой муж, и все такое. Но ты не его собственность, он не имеет права указывать тебе, с кем дружить, а с кем — нет, — отпивая свой коктейль, задумчиво надув губы, произносит Алина.

— Он не указывает и не запрещает. С чего ты вообще это взяла?

— Тогда почему мы не можем устроить девичник? Мы давно не собирались. Я хотела, чтобы мы как раньше, втроем — ты, я и Ленка выпили в баре, поорали песни в караоке?

— Ты же знаешь, у меня ребенок… — подруга не дает мне договорить, вскидывая руку.

— Слабая отговорка, Виктория Станиславовна. С Милкой может посидеть и тетя Света, — тетя Света — это почти родная мне женщина. Она уже много лет работает домработницей в нашем доме. Папа очень ценил ее, уважал. Эта женщина нянчила меня, а теперь и мою дочь. Когда отца не стало, я не смогла с ней распрощаться, на чем настаивал Эдуард. Она мне словно родная бабушка.

— Ты знаешь, она уже не молода — ей пятьдесят девять лет. А Милка — неугомонная мышка, за ней нужен глаз да глаз, — отвечаю я, косясь на очень глубокое декольте ярко красной блузки подруги, на которое обращают внимание проходящие мимо мужчины, пришедшие на обед.

— Зачем вы ее вообще тогда держите? Шла бы она уже на пенсию, если ей сложно на тебя работать, — отвечает Алинка, постукивая темно красным маникюром по столу, попутно кидая мимолетную улыбку сидящим рядом мужчинам, которые не сводят с нее глаз. И я их прекрасно понимаю. Перед линой не может устоять ни один мужчина. Она статная, высокая женщина, выглядящая лет на пять моложе наших с ней тридцати двух. Ухоженная, с пышной грудью, немного пухлыми губами, длинными ровными блестящими темными волосами. И загадочным взглядом карих глаз. Мне всегда казалось, что в ней есть какая-то загадка, шарм. Вокруг нее всегда крутится много мужчин. Алинка успела побывать замужем, но ее брак продлился все три года. После чего она отсудила у мужа квартиру и машину. Как говорит Эд, моя подруга в вечном поиске. Но разве она виновата, что ещё не нашла своей любви?

— Алина! Ты же знаешь, Светлана мне родная. И она живет с нами не для работы. Хотя она прекрасно помогает мне по дому. Хотите девичник, так я же не против. Давайте соберемся вечером у меня дома. Напитки, музыка, караоке — не проблема.

— Все ясно. У тебя так у тебя. Надо Ленке позвонить, предупредить, а то ей тоже надо у мужа отпроситься, — смеется она. — Да. Теперь я вообще сомневаюсь, что хочу ещё раз замуж. Я как-то не привыкла отчитываться в каждом своем шаге.

— Ты просто ещё по-настоящему не любила. Вот когда это случится, тогда мы ещё посмотрим, что тебе будет нравиться, а что нет, — парирую ей в ответ, допивая кофе.