— Боже. Зачем все это нужно? — не понимаю я.

— Не бери в голову. Это уже не твои проблемы, милая, оставь их мне. Я говорил тебе, что сегодня ты просто неотразима? — шепчет на ухо, слегка задевая губами мочку, вызывая мгновенную реакцию моего тела.

— Да, но я не прочь послушать еще.

— Твое платье просто великолепное.

— Главное сегодня в моем наряде — не платье, — усмехаюсь я. — А то, что под ним.

— А что у нас под платьем? — шепчет Эд, уже закусывая мочку.

— Поехали домой. Я покажу, — шепчу я, млея от того, как он поглаживает и сжимает мое колено. — Или это будет некрасиво, покинуть мероприятие в самом его начале?

— Плевать. Поехали, — Эд хватает меня за руку и ведет к выходу.

— А попрощаться? — спрашиваю я, когда мы уже почти выходим из зала.

— Уйдем по-английски, — усмехается он. И мне нравится его идея. Я очень рада, что мне больше не придется находиться в неприятном для меня месте и ловить презрительно-темный взгляд Богатырева.

По дороге домой Эдуарду звонит какой-то партнер, он долго с ним общается односложными фразами, отвечая только «Да», «Нет». Хмурит брови, морщится, а в конце разговора добавляет «Хорошо, я буду». Скидывает звонок, долго молчит, как будто что-то обдумывая.

— Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Да нет, ничего страшного, но мне придется встретиться с одним нужным нам человеком.

— Хорошо. Когда? Завтра?

— Нет, милая, сейчас, через полчаса.

— Как сейчас? Уже почти ночь!

— Милая, я тоже не в восторге. Но он улетает рано утром в Штаты и неизвестно когда вернется. мне очень нужно с ним поговорить, обсудить кое-какие дела. Это бизнес, детка, — усмехается Эд, пытаясь смягчить наш разговор.

— Ну ты что, Викуль? Расстроилась? Я и сам не рад. Но так надо, это же все ради нас, ради нашего будущего и будущего наших детей. — Да, я расстроилась почти до слез, которые я стараюсь ему не показывать, отворачиваясь к окну. Я как маленькая девочка хочу, чтобы Эд все бросил и остался со мной. Я долго выбирала это чертово белье, чулки, надеясь, что мы устроим ночь любви как раньше без границ и правил. Последнее время я была не в себе после смерти отца, и наш редкий секс проходил скорее на автомате, по отлаженному механизму.

— Вик? Посмотри на меня, — просит меня Эд, паркуясь возле нашего дома. Поворачиваюсь к мужу, стараюсь не показывать свою обиду, но у меня никогда не получалось скрывать свои эмоции. — Милая, наш вечер не отменяется. А всего лишь откладывается на пару часов. Я постараюсь быстро вернуться, — я просто киваю головой и молчу. Эд хватает меня за платье, тянет на себя и тут же впивается в губы, целует, не быстро и мимолетно, а как раньше, долго, нежно, лаская мои губы. И все, вся моя обида на него тут де исчезает, я, как всегда, забываю обо всем в его объятиях. Эдик отстраняется от меня, заглядывает в глаза, слегка улыбается, заметив мою улыбку.

— Вот так-то лучше. Не грусти. Итак, платье можешь снять, а все остальное оставь и жди меня. И туфли тоже не снимай. А я куплю по дороге твоего любимого вина, темный шоколад. Хорошо? Я постараюсь закончить раньше, — киваю ему в ответ, понимая, что веду себя как ребенок. Эд действительно старается для нас и я должна его поддерживать, понимать, не быть эгоисткой. Эдик ещё раз меня целует, шепчет, что скоро вернется, приказывает его ждать.

В тот вечер, впервые за семь лет нашего брака, я так и не дождалась мужа домой. После четырех часов ожидания и, наверное, десяти звонков на его телефон, я получила от него ответ одним сухим сообщением. «Вика, меня не жди, я задержусь. Ложись спать. Утром я все объясню» Я хотела ему перезвонить, потому что переживала за него. Но в ответ мне монотонно отвечал лишь автоответчик.

Так бывает, что Вы настолько уверены в человеке, что ни грамма не сомневаетесь в его словах, они для Вас — неоспоримая истина. Вы верите ему безоговорочно. Потому что за долгие годы, что вы вместе, он ни разу Вам не соврал, не подвел Вас. У Вас никогда не возникало и крупицы сомнения в правдивости его слов. Вы знаете в этом человеке каждую черточку, родинку, он — словно часть Вас. Очень дорогая и любимая часть.

Я практически не спала всю ночь. Я ждала Эдуарда. Обрывала его отключенный телефон, не понимая, что происходит. Это так на него не похоже. Он всегда ночевал дома, за исключением его командировок по работе. Да, они в последнее время были часто, но я всегда знала, где он и что делает. Бывало, он задерживался на важных встречах и переговорах допоздна, но всегда отвечал мне. Меня переполняло волнение, что все это неспроста. В голове мелькала навязчивая мысль, что с ним случилось беда, у него неприятности, в которые он просто не хотел меня посвящать, чтобы не расстраивать.

Как странно, когда мы волнуемся за любимых и родных людей, мы почему-то всегда предполагаем, рисуем у себя в голове самые страшные и навязчивые картины. Я гнала эти мысли, говоря себе, что все хорошо. С ним все хорошо. Он придет и все мне объяснит, успокоит. Я сама не заметила, как уснула уже под утро, просто провалилась в сон. А проснулась от звука захлопывающейся двери ванной комнаты.

Соскочила с кровати в одном нижнем белье, которое я почему-то так и не сняла. Оглядела комнату ещё затуманенным от сна взглядом, замечая на стуле небрежно брошенный пиджак мужа, в котором он был вчера, и рядом на полу его идеально начищенные туфли. Всегда поражалась этому факту. Как у него получалось не замарать обувь, проходив в ней целый день?