— Иногда мне кажется, что ты должна была родиться в восемнадцатом веке, — Света неожиданно меняет тему.

— Почему? — спрашиваю, начиная сушить волосы.

— Ты нежная, утонченная, оберегающая семейные ценности и устои, всегда полагаешься во всем на мужчин, находясь в их тени, но при этом прекрасно себя чувствуешь в этом качестве. — Обдумываю ее слова, понимая, что она права. Жаль, что мы не в восемнадцатом веке.

— Знаешь, Света, возможно, ты права. Даже не буду с тобой спорить. Совсем недавно я думала, что это правильно, а теперь я даже не знаю, что тебе ответить. Но пришло время что-то менять. Да, я до сих пор полагаюсь на сильных мужчин. Сейчас это будет Богатырев.

— Ты уверена, что вновь не ошибаешься? — с подозрением спрашивает она.

— Нет, Света. Я вообще ни в чем не уверена. Но и терять мне нечего, так что я рискну, — слегка усмехаюсь я. — А сейчас давай сменим тему. Милку я заберу из садика сама. Проведу с ней немного времени, потом уеду на встречу, и не знаю когда вернусь. Ты еще не устала с ней?

— Нет, конечно. Иди. Если этот Богатырев заставил тебя вновь улыбаться и строить планы, тогда я совсем не против ваших встреч. Я понимаю, что в данный момент тебе это необходимо.

Забираю Мышку из сада. По дороге домой весело с ней общаюсь, напевая песню, которую она сегодня выучила. Понимаю, что вот он — мой стимул жить и быть сильной. Научиться быть самостоятельной и независимой. для этого нужно полюбить себя и, как сказал Богатырев, ценить себя как личность. Он обещал научить меня этому и поднять мою самооценку, попросив заменить алкоголь сексом с ним. Ну что же, каждая цель требует отдачи, и за уроки жизни надо платить. Он мне не противен, я что-то ощущала, находясь в его объятьях. Осталось только преодолеть свой необъяснимый страх перед ним, и я смогу заплатить за свои уроки и его помощь. Звучит цинично и расчетливо, но это стоит того. Я хочу добить свою больную любовь к Эдуарду, используя для этого любые возможности. Богатырев хочет, чтобы я стала его любовницей, значит я ей стану.

— Мама, а когда приедет папа? — вдруг спрашивает Милка. Она до сих пор думает, что Эдуард в отъезде. И я не знаю, что ей отвечать. Как объяснить ребенку, что она не нужна папе? Что она — всего лишь инструмент для достижения его целей? И я вновь теряюсь, глотаю воздух, нa ходу придумывая ответ.

— Мышка, у папы много очень важных дел, — отвечаю я, лучше ничего не придумав. Милка молчит, надув пухлые губки. — Мышка, не грусти, хочешь мороженого? — весело спрашиваю я, а на самом деле просто подкупаю ребенка, чтобы она не задавала мне вопросы, на которые пока нет ответов. Снова тоска накатывает волнами, утреннее воодушевленное настроение исчезает. Самое сложное — не вернуть компанию отца и отмстить мужу. Главное — это объяснить все ребенку так, чтобы не ранить его и не нанести моральную травму. Кто бы сказал, где этому учат.

По приезду домой мою тоску и моральные терзания разгоняет звонок от Алинки.

— Привет. Рассказывай! — почти кричит она мне в трубку.

— Что рассказывать?

— Вика, не делай вид, что не понимаешь. Ты провела ночь с Богатыревым. Я хочу знать подробности.

— Нет никаких подробностей. Мы не спали, — отвечаю я, проходя в комнату отца. которая стала моей.

— Вика, ты же не думаешь, что я поверю в то, что ты провела ночь с ним, ведя задушевные беседы, — с подозрением спрашивает она.

— Я просто спала у него дома. Причем по твоей вине. Какого черта ты оставила меня наедине с ним, зная, что я пьяна?

— Ты уже сама ответила на свой вопрос, — усмехается подруга. — Для того, чтобы ты спала у него дома. Ну не заговаривай мне зубы, расскажи, какой он любовник, мне интересно.

— Еще раз повторяю, между нами ничего не было. Я выпила лишнего и уснула. Все. Утром мы позавтракали вместе, и его водитель отвез меня домой, — твердо отвечаю я, чтобы до подруги, наконец, дошли мои слова. Подхожу к шкафу, открываю его. Долго рассматриваю одежду, пытаясь понять, что надеть вечером на встречу с Богатыревым.

— Как все скучно, — фыркает она. — Хорошо я сделаю вид, что верю тебе. И когда вы встречаетесь?

— С чего ты взяла, что мы встречаемся? — спрашиваю я. — Все, что было вчера, это лишь пьяное недоразумение. Мы не встречаемся. И вообще, я не интересую его как женщина, — я не знаю, зачем вру ей, когда в действительности ищу в своем шкафу наряд для встречи с Андреем. Последнее время я просто разучилась говорить людям правду, и быть открытой, как раньше. — Лучше расскажи, как у тебя дела, — пытаюсь ее отвлечь, зная, как Алинка любит рассказывать о себе.

— Да ничего хорошего, — вдыхает она. — Ем шоколад и ищу новую работу.

— В смысле новую работу? Эдуард уволил тебя?

— Нет, не уволил. Я вообще с ним не встречаюсь. Моя работа не связана с непосредственным общением с начальником. Ты действительно думаешь, что я буду работать на Эдуарда после того, как он тебя предал?

— Не знаю. Почему нет? Это всего лишь работа, которая тебе нужна.

— Нет. Я так не могу. Я доработаю до зарплаты и уволюсь, — твердо заявляет она.

— Ну, хорошо, как знаешь. Но знай, я не обижусь, если ты продолжишь там работать, — отвечаю я, продолжая перебирать вешалки с платьями. Мене так и хочется спросить у Алинки совета, что мне надеть, чтобы это было сексуально, но не вульгарно. И мне действительно все равно, работает она на Эдуарда или нет. Я даже хочу, чтобы она продолжала там работать, не теряя веры, что скоро компания вернется ко мне. Я ещё не знаю, что там задумал Андрей, но думаю, что присутствие Алинки может пригодиться.