– Антош! Антош, скотина пресмыкающаяся, ты живой?

Никакого ответа.

– Жорж, я думаю, этот вой был обрядом самоубийства. Хвост даю, он сбежал отсюда на тот свет.

– Хитрец. Жаль я так не умею.

– И не надо. Мы должны быть выше этого. Судьбу надо принимать, а не убегать от нее.

– Согласен, но смалодушничать очень хочется.

– Ух, ты! Где я? – Раздался удивленный и испуганный голос змея.

– Успокойся, ты все так же в аду.

– Мы решили, что ты того, самоубился?

– Вы что, вы знаете, кажется, у меня получилось. – Голос змея раздался рядом со мной.

– Ты выпутался? – Удивился я.

– Нет, я думаю, что я сбежал в другой мир, ненадолго.

Меня тронуло за ногу. Очень хотелось верить, что это Антош.

– Жорж, это ты?

Точно, это был змей. Его голос раздавался прямо подо мною.

– Антош, Копперфильд ты недоделанный, развяжи меня.

– Я попробую, но не уверен, что смогу. Здесь такие тугие узлы.

– Попробуй дружище, себя же ты смог развязать.

– Я не развязывался, говорю же, я смог каким-то образом попасть в другой мир. Я был не в себе, в трансе, когда это случилось.

– Правда? – Спросили мы с кошкой в один голос.

– Да зачем мне врать? Это был другой мир, но он был не похож на мой, там было нечем дышать, все горело и дымило. И мне стало страшно одному, поэтому я вернулся.

– Как?

– Не спрашивайте, я сам не понял.

– Развяжи меня, я развяжу Лялю и выводи нас отсюда, следопыт ты наш. Если получится, обещаю целый месяц для тебя лягушек ловить.

– Тьфу, я не ем их ни в каком виде. Они мерзкие.

– Вот и славно, в этом мы с тобой похожи. Давай дружище, крути узлы, освобождай меня.

У змея ничего не получалось. Он старался, пыхтел, а устал я, от напряжения и ожидания. Как назло в коридоре раздались шаги.

– Антош, забирайся на столб, иначе они поймут, что мы собираемся освободиться.

Змей успел раньше, чем открылась дверь, и помещение наполнилось желтым светом горящей масляной лампы. Это был старик священник.

– Вам еще рано ждать эффекта от лекарства. Нужны, по крайней мере, сутки. – Произнес я на упреждение.

Может быть, он не стал идти дальше и не заметил бы, что змей развязан. Однако, старик проигнорировал мой возглас. Шаркая ногами, направился прямо ко мне.

– Церкви нужны все знания, которыми ты обладаешь. Я хочу, чтобы ты поделился со мной секретом приготовления этого лекарства, а так же других чудес, в которых нуждается церковь, для укрепления своего авторитета.

– Для начала, освободите мне руки. Они затекли и болят, так что я ни о чем больше не могу думать.

Старик поднес лампу к моему лицу и посмотрел на меня большими лиловыми глазами, в которых отражалось пламя. Мне подумалось, что внутри этого святого отца давно бушует адский огонь, который выжег в нем абсолютно все добродетели. Старик достал из-за пазухи нож. Мое сердечко екнуло. На лбу выступил пот. Может, не стоило говорить старику про руки? Блестящее лезвие отразило свет лампы во время короткого замаха. Путы, связывающие руки, упали. Я облегченно выдохнул.

– Говори, а я буду запоминать.

Старик ненадолго закашлялся. У него появились первые признаки «мокрого» продуктивного кашля. Мои таблетки действовали, и священник это понял. Я начал с плесени, которая вырастала на хлебе.

– Удивительно, как мы сами до этого не додумались? – Удивился старик.

– Ничего удивительного, мы и сами додумались до этого не так давно.

Боковым зрением я заметил движение. Змей, слез со столба и бесшумно извивался в сторону священника. Я понятия не имел, что задумал этот условно разумный пресмыкающийся. Мне было страшно шевельнуть зрачком, чтобы не выдать змея.

Антошу почти удалось подобраться незаметно. Все же старик почувствовал его приближение и повернулся. Немая сцена длилась мгновение. Старик попытался крикнуть, а Антош, как пружина выстрелил собой в его направлении. Сбить с ног не удалось, но змей обмотался мертвой хваткой вокруг старика, да еще умудрился прижать голову к груди. Старик мычал, но совсем негромко.

Я не знал, что задумал змей, но понимал одно, мне надо развязываться. Нашарил узел за спиной и с огромным трудом, ломая ногти, развязал его. Освободившись от веревки, держащей меня за пояс, приступил к ногам. Ничего не получалось, узел был, как каменный. Мне на глаза попался нож, которым старик разрезал мои путы. Я упал на пол и вытянутой рукой достал до его рукоятки. Нож был тяжел, не под человеческую руку и мускульную силу. Я срезал путы и подбежал к Ляле. Разрезал ей веревки и вместе мы направились к змею и старику, которые к этому времени уже катались по полу, мыча на разные лады.