Скрепленные змеем, по привычке, сложившейся естественным путем, мы отправились по мирам, напоминающим Антошу его родной. Через десять одинаковых миров, я понял, что мне они напоминают скалистые земли жаркой Греции или Ближний Восток. Много камней, солнца и чахлой растительности, приспособившейся к такому климату. Все миры казались мне одинаковыми, однако змей умел увидеть в них что-то отличающееся от его родного.

Несколько раз мы попадали на местных жителей, причем были такие, которых я отнес к переходной форме между человеком и змеей. У них были руки и внешность, причудливо сочетающая черты пресмыкающихся и млекопитающих. Кстати, это был единственный случай, когда мы встретили технику.

– Антош, тебе не кажется, что ты слишком много фантазируешь, вместо того, чтобы сконцентрироваться на том, каков твой мир на самом деле и себе самом? – Пока я был единственным человеком из нашей троицы, кто смог это сделать.

– Я стараюсь, но мысли неподвластны мне полностью. Часть их думается самостоятельно.

– А ты попробуй вспомнить настолько яркий эпизод из жизни, чтобы он получил сильный эмоциональный отклик, замещающий прочие мысли. – Предложил я.

– Я попытаюсь.

Змей загудел. Миры зачастили перед нами со скоростью проносящегося состава. День, ночь, звезды, спутники, облака, тучи, дожди, ветра, самые настоящие пылевые бури. Антош резко тормознул. В этом мире смеркалось, теплое солнце уходило за горизонт. Камни охотно отдавали накопленный за день жар.

– Не получается. – Змей выглядел расстроенным. – Не мое это. Моя фантазия работает лучше, чем когнитивные способности. Я могу только выдумывать миры, которых никогда не видел.

– Антош, не превращайся в плаксу. – Посоветовала кошка. – Это нам не поможет.

– Оставьте меня в покое! – В голосе змея послышались истерические нотки. – Идите дальше без меня.

– Что, долгая дорога уже закончилась? – Напомнила ему кошка.

– Отстаньте. Знаете, почему я не могу настроиться? – Змей продолжил, не дождавшись ответа. – Потому что вы ждете от меня результата. Я не могу собраться, когда от меня ждут. Я привык все делать в одиночку. Мне нужно полное уединение, чтобы обдумать.

– Ясно. – Я понял, что змей говорит правду. Хладнокровному социопату-интраверту на самом деле могло понадобиться уединение для достижения результата. Отчасти, я и сам был таким, особенно в школьные времена. – Иди. Где тебя ждать и сколько?

– Не знаю, мне все равно.

– Давайте у реки. – Предложила кошка. – Мне там показалось уютно и безопасно.

– Я согласен. – Ответил змей.

– Тогда мы с Лялей сгоняем куда-нибудь за едой и будем ждать тебя.

– Договорились.

Змей сделал короткое движение и исчез.

– Хороший человек, но местами невыносимый. – Произнесла кошка, глядя на пустое место, где только что находился Антош.

– Он слишком озабочен тем, что о нем подумают. Ему всегда было комфортно только в своем мирке, а тут бесконечное количество миров и два товарища, которые от него чего-то ждут.

– Он вернется? – С сомнением спросила Ляля.

– Как пить дать. Это как приступ ностальгии, хочешь чего-то из приятных воспоминаний о былом, а как получишь, вроде и не надо уже, и не дает таких ощущений, которых ждешь.

– Надеюсь. Без него у нас будет ощущение неполного комплекта.

– Согласен. Куда пойдем? Нет, что ты хочешь съесть?

– Жирную курочку, приготовленную на огне, со специями внутри.

– О, мадам знает толк в извращениях. Седлай меня, мы отправляемся на поиски курочки.

– Тьфу на тебя. Не порти аппетит. И скажи мне, мы будем ловить добычу сами, или же придем на готовенькое.

– Я выбираю второй вариант. Что-то мне лень гоняться за курами.

– Жареная курица обязательно будет чьей-то. Ты собираешься воровать?

– Нет. Мне совесть не позволит воровать еду. Неужели ты думаешь, что при бесконечном количестве миров нельзя найти хотя бы один с ничейной жареной курочкой?

– Думаю, нет. Если курочку жарили, значит, хотели съесть.

– Но умерли раньше от отравления грибами, к примеру.

Ляля засмеялась, широко раскрыв рот. Ей был к лицу такой смех. Было в нем что-то первобытно-заразительное. Возможно, мощные клыки, сохраненные природой.

– Что? – Кошка заметила мой пристальный взгляд.

– Красиво хохочешь, но, как говорится, хорошо хохочет тот, кто хохочет последним. Я угощу тебя ничейной жареной курочкой. Хватайся, я покажу тебе, что моя фантазия ничуть не хуже, чем у змея.

Ляля вцепилась мне в руку. Я закрыл глаза и начал представлять себе птичью тушку, жареную на вертеле. Генератор миров, с которым я выходил на связь через сознание, принялся перебирать варианты. Как и предсказывала кошка, найти бесхозную курочку оказалось проблематично. Я не сдавался и попробовал представить себе миры, в которых происходили разные вещи, заставляющие оставить еду без присмотра. Например, извержение вулкана. Такие варианты были, но я не готов был рисковать своей и кошачьей жизнью, ради куска еды.