Преисполнившись волнения, Эйден сел на самолет. Если у большинства гражданских полет вызывал лишь легкое головокружение, то у Эйдена — как и у остальных членов его команды — острую тревогу. Он не мог поверить своей удаче и тому, что прямо сейчас направлялся домой. Но, по правде говоря, удача была тут ни при чем.

Во время долгого полета Эйден не мог позвонить Вивиан, поэтому начал изливать ей душу в электронном письме. К сожалению, он не очень хорошо умел облачать мысли в слова, иначе написал бы стихи — романтичные, милые и, быть может, немного смелые. Черт возьми, до чего же Эйдену хотелось сказать Вивиан, что он уже в пути, но еще больше ему хотелось ее удивить.

«Вивиан, было так замечательно услышать твой голос. Вряд ли ты знаешь, что не даешь мне распасться на части. Ты — мой якорь. Я делаю свою работу, но лишь когда возвращаюсь к тебе, становлюсь самим собой.

Я тоже хочу быть твоим якорем, однако зачастую чувствую, что не справляюсь. Знаю, я должен делиться своими сомнениями, не вынуждая тебя гадать. Если дашь мне шанс, я покажу, что неполноценен без тебя, и моя душа накрепко связана с твоей. Я обязуюсь беречь наш союз, в том числе говорить тебе обо всем.

Вивиан, я признаю, что не очень хорошо излагаю мысли в письменной форме, именно поэтому прошу тебя, пожалуйста, дождись, когда смогу выразить их лично.

Со всей любовью, Эйден»

Не так уж плохо. В письме было все, что Эйден хотел сказать. Возможно, оно показало бы Вивиан, как сильно и глубоко он ее любил.

Остаток пути Эйден дремал. На подлете к США он проснулся и обнаружил, что никак не мог выкинуть кое-что из головы. С одной стороны, Эйден невыразимо радовался тому, что скоро увидит свое сердце, свою Вивиан.

Но с другой стороны, он знал, что им придется потрудиться над восстановлением отношений. Вивиан страдала от старой раны из-за его глупого бессмысленного флирта с другой женщиной. Они уже сто раз все обсудили, но Эйден знал, что ее боль никуда не делась. Также он знал, что предал ее доверие. Теперь Эйден засомневался, сумеет ли убедить жену в том, как много она для него значит. Сможет ли Вивиан простить его за глупый проступок и за вечное отсутствие? Сможет ли ответить на его любовь? Эйден видел, как распадались браки, даже когда двое любили друг друга. Например, Винни и его жена. Любовь была, но не желание бороться за отношения.

Теперь, сидя в большом летающем металлическом контейнере, Эйден терзался вопросом, не постигнет ли их с Вивиан та же участь, или они все-таки смогут спасти брак. Для начала, захочет ли она хотя бы попытаться.

Оставалось надеяться, что все усилия не пройдут даром. Команда пехоты и Арора взяли на себя огромный риск. Если им в итоге придется отвечать за последствия, Эйден не хотел огорчить их вестями о разводе.

Он практически не знал Арора и понятия не имел, почему офицер решил помочь. Но Эйден ни на секунду не усомнился в мотивах своих друзей. Сам он, и глазом не моргнув, сделал бы то же самое для любого из них. Если бы только Эйден мог отогнать навязчивые мысли. Он знал, что его товарищам, возможно, придется поплатиться за помощь. Конечно, Эйден собирался взять всю вину на себя и молился, чтобы остальные легко отделались.

Капитан самолета объявил о снижении. Можно сказать, Эйден добрался до США. Оставалось лишь пройти таможню с поддельным паспортом.

Приземление в Америке всегда приносило ему счастье и удовлетворение. Несколько раз, потеряв кого-нибудь из команды, он возвращался домой с тяжелым сердцем, но все пехотинцы знали, что их работа сопряжена с риском. Последняя его миссия прошла успешно. Теперь Эйден хотел такого же успеха для своего брака.

Глава 7

Повсюду играла рождественская музыка. На каждой радиостанции, в универмаге и даже в кабинете врача, которому помогала Вивиан. Позитивные мелодии, противоречившие ее смешанным чувствам в начале рабочего дня. Обычно Вивиан с головой уходила в атмосферу праздника, начиная готовиться к нему раньше всех, но в этом году ей приходилось нелегко. Рождество обострило понимание того, что ее брак висел на волоске.

Вопреки тошноте Вивиан на выходе из кабинета улыбнулась людям в приемном покое. Оснащенное современным оборудованием здание медцентра снаружи выглядело строгим, но внутри было по-домашнему уютным.

На стенах висели панно ручной работы, сделанные местным швейным клубом, менявшим экспозицию каждые четыре-пять месяцев. Вивиан нравилась особая рождественская композиция в приемном покое, на каждом фрагменте которой были вышиты зимние сцены в зеленых тонах. Можно было часами рассматривать картинки, изображавшие все: от семей, игравших в снежки, до пьющих какао детей.

Детская зона — еще один штрих, добавлявший медицинскому центру тепла и гостеприимства. Раньше там был простой угол с высокими окнами на каждой стене, несколькими креслами-мешками, игрушками и низким столиком, заваленным детскими книгами. Но однажды Вивиан пригласила коллег на барбекю, и они увидели у нее дома картины. Она всегда любила рисовать людей, и у нее скопилось множество рисунков. Некоторые друзья считали, что работая медсестрой, Вивиан впустую тратила свой художественный талант. Они даже поощряли ее начать карьеру в сфере искусства. Как бы она ни любила рисовать, желание помогать людям оказалось сильнее. К тому же, ее талант пошел на пользу медицинскому центру. Вивиан частенько рисовала картинки для больных детей, чтобы ободрить их или вознаградить за уколы и наложенные швы. Она уже мастерски рисовала Оби-Вана Кеноби со световым мечом или принцессу Вечернюю Звезду в ее драгоценной тиаре.