В общем, посидев с Шадиром около получаса, я мягко столкнула того в сон. Это оказалось нетрудно: мужчина был открыт, совсем не защищался, а утомлённое тело с облегчением воспользовалось возможностью отдохнуть.

Я вышла из-за занавески со стопкой пустых плошек и направилась в угол у двери, где для целителей и раненых приходящие женщины оставляли на низком обеденном столике еду и откуда потом забирали посуду. И даже почти не удивилась, когда в зал вошёл Чингар. Почуял он, что ли, что я его поминала незлым тихим словом?

Вождь выглядел задумчивым и, как обычно, хмурым. Он нашёл меня взглядом, приветственно кивнул и направился в тот же угол, явно намереваясь меня перехватить. Занятно.

– Здравствуй, - негромко oбратился ко мне мужчина. – Ты не занята?

– Вроде бы нет, на сегодня раненых, как я понимаю, больше не предвидится, закат уже. А что?

– Я заходил пару раз, не стал тебя отвлекать, – медленно, неуверенно начал Чингар.
– Хотел вот это отдать, - и он начал сматывать с запястья шнурок с несколькими нанизанными на него клыками тайюн.

Поскольку я изрядно растерялась и не нашлась с ответом, вождь просто сделал шаг, подходя вплотную,и сам повесил мне на шею это своеобразное украшение.

– Мне казалось,такие у вас только мужчины носят, - заметила я растерянно.

– Да.

– И ты отдаёшь их мне?
– уточнила недоверчиво. – Я же женщина.

– Но ведь их убила ты.
– Тон у Чингара был странный, деревянный, как будто он и сам толком не верил собственным словам и действиям.

– Интересно,и никто не подумает, что я у кого-то эти бусы спёрла?

– Нет, - отмахнулся он и когтем подцепил шнурок рядом с первым клыком. – Здесь твоё имя.

Скосив глаза, я действительно рассмотрела вязь аккуратно вырезанных непонятных символов: увы, знание письменности ритуал мне не дал, а времени выучить традиционным путём пока не было.

– Спасибо, - медленно кивнула я.

Пару секунд мы стояли молча. Вождь рассеянно разглядывал клык, кажется не видя его, я – рассматривала словно отлитое из бронзы широкое лицо, вновь убеждаясь, что лицо это мне совсем не нравится. Слишком грубое, слишком... звериное. На Шадира, например, гораздо приятнее смотреть.

– Прогуляемся? – предложила рассеянно. – Хочется размять ноги.

Вождь кивнул с не менее отсутствующим видом.

Гулять мы пошли в сторону берега. Шли молча,и это хорошо – не ругались. Хотя с того памятного боя в библиотеке мужчина вообще заметно ушёл в себя.

Я вяло ощупывала клыки тайюн и косилась на вождя: интересно всё-таки, что его заставило вручить мне эти бусы? Я таких ни у одной женщины не видела, и очевидно, что случай сейчас произошёл беспрецедентный. С позицией Чингара «женщина должна» такое украшение на моей шее сочеталось плохо, но вождь всё-таки принёс его – сам. Неужели до него что-то дошло? Или он по каким-то здешним правилам был обязан вручить эти зубы тому, кто убил тварей,и не имел возможности переиграть? Всё же он вождь, а награждeние отличившихся – вполне в духе должности военачальника.

Шли долго. Точнее, шёл Чингар, а я без возражений следовала за ним, заинтригованная: куда заведёт нас задумчивость вождя?

Когда солнце уже скрылось за горами, мы остановились на верхушке живописного скальнoго выхода, нависающего над морем. Здесь нашлась удобная наблюдательная площадка, укрытая с трёх сторон кустарником и камнями, и вождь молча уселся на траву, вперившись взглядом в далёкий стык моря и темнеющего неба.

Несколько секунд я постояла, заинтересованно изучая местность, а потом бесцеремонно уселась верхом на бёдра мужчины. В конце концов, если мы вдвоём, никто нас не видит и мы не ругаемся, почему бы не заняться чем-то поинтереснее созерцания природы?

Чингар не возражал. Широкие ладони огладили мои бока, на несколько мгновений сомкнулись на талии, обхватив её почти полностью. А потом вождь меня поцеловал – жарко, глубоко,и на время нам обоим стало не до окружающего мира. И я неожиданно обнаружила, что совсем не так устала, как казалось полчаса назад.

Тело было вялым, ватным, но эта усталость мне нравилась, она сменила усталость моральную: Чингар помог избавиться от нервного напряжения последних дней, насыщенных работой. Кажется, и вождь имел что сбросить, уж слишком он был неистов, жаден и ненасытен. Или просто вошёл во вкус?

В некоторых местах слегка саднило и ныло, но избавляться от этих ощущений не хотелось. Они напоминали чувство тяжести после долгожданного плотного обеда: вроде бы и неприятно, но уж слишком хорошо. Ассоциация с едой была, конечно, странной, но подобрать лучшую не получалось.

Сейчас, когда я расслабленно лежала на груди мужчины, пытаясь отыскать в себе силы подняться и одеться, уже совершенно стемнело – провели мы тут не меньше пары часов. Самое забавное, за прошедшее время мы не обменялись ни словом, если не считать моих бессвязных стонов и просьб в особенно острые моменты. Я-то была не против, и подобные отношения – встретились по желанию, провели вместе несколько часов и разбежались каждый по своим делам – виделись мне идеальными, но картину омрачало понимание, что Чингар подобное нормальным не считает. И потому его молчание тревожило: неизвестно, насколько его хватит,и непонятно, чем всё это прорвётся в итоге.