Жизнь предложила ей стать трудовой канадской девушкой. Ходить по скучным улицам на работу в отель, экономить, подолгу копить деньги, чтоб купить что-нибудь стоящее. Завидовать людям в богатых авто. И это ей – красавице с золотыми кудрями и обольстительной фигурой? Ей – избалованной всеми прелестями жизни в состоятельной русской семье?! Нет! Это была все же издевательская усмешка судьбы, так не должно было быть! Надо ей, Ладе Смеляковой, выбраться из этой ямы, обязательно выбраться. Шанс у нее есть – это ее красота. Она может стать консультантом какой-нибудь косметической фирмы, моделью в журнале мод или на худой конец статисткой на показах новых фасонов в каком-нибудь элитном магазине.

Однако в глубине души Лада-Лида понимала, что это почти невозможно – у нее не было никаких связей по эту сторону океана. Заранее, перед отъездом в Канаду она не навела никаких справок по этому вопросу, не связалась с нужными агентствами. Она ехала вслепую, наугад. Так чему же теперь удивляться? Это была обычная русская рулетка – может, повезет, а может, и нет. Мы, русские, привыкли так жить, удивляясь иногда, что у нас ничего не получается. Зато, если мы очень захотим, мы может превзойти себя в своей мотивации достигнуть успеха. Мы можем взять в кулак волю, унять свои инстинкты, составить план действий, обойти всех врагов, перетерпеть лишения, пожить какое-то время впроголодь – и победить! Иногда мы, русские, не побеждаем в первый момент, но зато обязательно одерживаем победу позже! Мы вообще специалисты по играм с ненулевой суммой и капризной удачей.

В отеле Лида познакомилась с портье Берни. Впрочем, все по порядку. Когда-то, еще в России она читала в книгах, что эмигранты – умницы, талантливые актеры, ведущие ученые – за границей, чтоб пропитаться, становятся портье, швейцарами, посудомойками. Но Лада была искренне уверена, что подобная участь ждет людей слабого здоровья и слабой воли. И тут она познакомилась с Берни. Ее приятель-ирландец был крепким мужчиной, держался уверенно и с достоинством. У него было прекрасное образование – Берни был бакалавром искусств, он был единственным из иностранцев, встреченным Лидой в Канаде, который оказался всесторонне начитанным (исключение составлял Крис, но тот читал только Достоевского, остальные вообще ничего не читали). При этом брутальный интеллигент Берни работал уже несколько лет обычным портье в третьеразрядном отеле. Лидия не понимала, почему ему не повезло, она не видела в Берни никаких изъянов. У Берни была визитка (Лида так и не спросила, зачем она портье?), на которой, помимо его имени-отчества, было написано: «Никогда не уезжайте с Родины».

Однажды к Берни-ирландцу на огонек заглянул его друг – полный, спокойный канадец, лысый и с золотыми зубами. Он был ничем не примечателен, кроме того, что не был бакалавром искусств, то есть он не был человеком с несбывшимися иллюзиями. Это уже обнадеживало. Ян был самим собой: толстым, беззлобным малым, равнодушным ко всем страстям мира. Он никуда не уезжал (родился и вырос в Эдмонтоне), никуда не спешил. Ян сдвинулся с места только бы в случае наводнения, землетрясения, падения метеорита на Эдмонтон и то в том случае, если бы метеорит упал на его дом непосредственно. Яну не понятно было, зачем менять место жительства, зачем искать лучшую долю в других странах – в Эдмонтоне у него имелись диван, телевизор, трансляции хоккейных матчей «Эдмонтон Олиерс», баночка пива, а что еще нужно? Даже у него, у Яна, такого пассивного и вялого субъекта, в Эдмонтоне была масса знакомых – родом из детства, из кругов общения его родителей, братьев и сестер. Ян знал, что в этом городе он не пропадет – кто-то даст ему денег, кто-то накормит, кто-то обеспечит приработок, хотя работать Ян не любил, ему и так было жить вполне вольготно.

В первые же минуты знакомства полный канадец расположил к себе Лидию тем, что смотрел на нее с нескрываемой симпатией и даже восторгом. Для девушки же этот был чуть ли не единственный шанс войти в тихую гавань незатейливых, зато стабильных отношений с мужчиной. Ян догадался, что Лидия заинтересовалась им. Это ему польстило – такая красавица, так элегантна даже со шваброй и щеткой! Надо отдать должное Яну, его не волновал невысокий социальный статус девушки, ему важно было то, что она была удивительно женственна и притягательна. Ян пытался шутить, показать, что он не глуп, шутки его были плосковаты, больше всего радовался им он сам, но его золотозубая бесхитростная улыбка была обезоруживающей. Берни и Лидия невольно тоже начинали улыбаться.

Не понятно, чем Ян так нравился Берни, ведь в отличие от склонного к наукам и самоанализу ирландцу, Ян был ленив, посредственен и однообразен. Лидия никогда бы не обратила внимания на такого мужчину, если бы встретила его в Новороссийске. Но здесь, в эмиграции он был весьма удобен, удобен на определенное время.

Ян стал захаживать к Лидии почти каждый день. На него можно было потратить минимум времени, он и не требовал большего. Канадец лежал на диванчике и смотрел телевизор, иногда часами. Он любил поесть и с удовольствием съедал все блюда, приготовленные Лидией. Потом еще шел к Берни и Берни отводил его полакомиться в гостиничный ресторан, естественно с заднего входа и бесплатно. Ян оставался ночевать у Лидии, в ее комнате для прислуги. Ехать к ней в эмигрантское гетто ему было лень. Он молча и без всякой страсти ласкал девушку в постели. У него было неприятное, белое, как сметана, рыхлое тело. Ян никогда не приносил ей ни денег, ни подарков, ни цветов, не приглашал в кино, ни делал комплиментов. Вряд ли он вообще был способен любить.

Эта скучная связь длилась почти четыре месяца. Бедняга Берни никак не мог уразуметь, чем Ян так зацепил такую девчонку, как Лидия. В глубине души он жалел Лидию, но решил не высказывать этой жалости вслух, чтоб не обидеть девушку.

Однажды Берни решил сделать подарок Яну и Лидии, скорее все-таки Лидии. Он достал для них ключ от номера-люкс на одну ночь и разрешил пользоваться мини-баром, сказал, что «за счет заведения». Они не стали уточнять, как это удалось сделать портье. Впрочем, почему бы и нет? Берни проработал в этом отеле 10 лет.

Номер был роскошен. Широкая двуспальная кровать, целый «полигон страсти». Торшер в фантазийной форме, изогнутый, спиралевидный. Большой телевизор. За дымчатой стеклянной перегородкой располагались барная стойка, стояли кофеварка, холодильник и бар, набитый до отказа элитными бутылками. В номере можно было танцевать – так он был просторен.

Ян подошел к бару, достал охлажденную бутылку вина, налил себе и Лидии в длинные цветные бокалы (может быть, это было богемское стекло?) и тут на него напало игривое настроение. Он вдруг решил изобразить из себя босса. Ян подоткнул под бок небольшую плоскую подушку – якобы это была деловая папка, при этом он был в одних трусах, нацепил солнцезащитные очки, развалился в кресле, водрузив ноги на столик, и стал надувать щеки, закатывать глаза и говорить какую-то ерунду своим воображаемым подчиненным. «Вкалываю за вас целыми днями! Лентяи! – мужчина изображал притворно возмущенный вид. «Всех уволю!» – кричал Ян на всю комнату. «Кто хорошо работает, тот и живет, как я, в таких номерах!» – напоследок крикнул он, и осклабился в своем золотозубом оскале, очень довольный импровизированным перфоменсом.