Очередной маг мертв.

Грязь, все больше и больше напоминавшая рой черных насекомых, вдруг поднялась в воздух. Взлетела с земли, с травы, с хрупких веток, со всего, с чем соприкоснулась. Поднялась и облепила фигуру молоденького мага. Осела на том, что когда-то было им. Теперь чаровник напоминал кулек, по форме лишь отдаленно напоминавший человека.

— Что ты натворил? — хрипло спросил у Дамира седовласый маг.

Ну, наконец-то, и до него дошло.

Правда, то, что учителя Риона зачислили в злодеи, еще не делало хорошими нас. Как и сказал бывший действительный, очень легко увидеть зло в тех, от кого не ждешь ничего хорошего.

— Много всего, — Дамир развел руками, продолжая смотреть на мертвого мага, на его лице был лишь голод.

Он попробовал силу и, словно отведавший крови зверь, хотел ощутить ее вкус снова.

— Уже поздно сожалеть, не находишь, Канстад?

Бывший действительный сделал шаг к седовласому чаровнику, поднимая руку, жадность исказила его лицо.

— Что ты натворил? В кого превратился? — велижский маг отступил, не давая дотронуться до себя.

Молоденький облепленный грязью маг, еще каким-то чудом стоявший на ногах, вдруг издал крик, так похожий на крик ночной птицы. Тонкий и жалобный.

Вхолостую щелкнул арбалет. Михей выругался, а Вит едва заметно качнул головой. Бесполезно. Притвора не сводила с чернокнижника глаз. Я ей их точно выколю.

И тут кокон ожил. Подвижная комковатая жижа пастыря зашевелилась, поползла, забираясь магу в рот, нос, глаза, за воротник, в считаные мгновения исчезая внутри. Крик чаровника оборвался.

Его сердце еще билось, музыка фонтана не изменилась, но он был мертв так же, как и Тамит.

Грязь исчезла. Молоденький чаровник открыл глаза. Нет, не глаза, а два пятна тьмы.

— Приятно, — проквакал пастырь. — Этот мир приятен. Ты доволен моей благодарностью? — спросил он у Дамира.

— Да, — ответил учитель Риона.

— Значит, я расплатился, — пастырь улыбнулся губами мага, зубы были черными. —Теперь расплатятся остальные.

Демон двинулся вперед. Совсем не так, как двигаются люди, он не переставлял ноги, он словно перетекал из одного положения в другое.

Седовласый не выдержал и швырнул заклинанием. С другой стороны заклинание усилил черноволосый чаровник, последний из тех, что прибежали с Михеем. А с третьей стороны их атаку поддержал Вит.

Клубилась сила, дрожал и нагревался воздух. Вот только пастырь не обращал на это никакого внимания, он продолжал идти… течь вперед. Что ему муравьиные укусы.

Первым сдался черноволосый, руки его упали, резерв был исчерпан, и заклинание исчезло. Вторым на одно колено опустился седой чаровник, мужчина тяжело дышал, сила стекала с его пальцев невесомыми каплями.

Не отступал один Вит. Сила в его руках изменилась, пульсировала, превратившись во что-то злое и смертельное. Что-то, отчего кожа на пальцах стала шелушиться.

Я ощутила его боль. Боль от магии, что жжет руки, и боль от голодной пустоты внутри.

Сила чернокнижника давила и давила на пастыря в теле молодого мага.

Рано или поздно даже человек обратит внимание на настырно кусающего его муравья. Рано или поздно он его прихлопнет.

Пастырь развернулся к чернокнижнику и рывком приблизился. Только что стоял тут, а сейчас уже смотрит в светлые глаза вирийца и скалит черные зубы.

Один взмах юношеской ладони, и руки Вита вывернулись, заломились назад. Магия исчезла, упала к нашим ногам невесомыми хлопьями.

Чернокнижник рванулся в сторону, но что-то невидимое продолжало держать его за руки. И не просто держать, оно продолжало отводить и заламывать их назад. Пастырь продолжал.

Я видела, как вздулись вены на шее у Вита, ощущала, как дрожат мышцы и суставы. Еще чуть-чуть, и демон выдернет ему руки, как мальчишка отрывает крылья мухе. Выдернет, не поднимая своих. Чернокнижник казался куклой, подвешенной на невидимых нитях.

И не только он. Боль выворачивала мои мышцы, проникая в кости, не давая двигаться. Мои руки висели вдоль тела, но это ничего не меняло, они так же отказывались повиноваться, отказываясь двигаться.

Пастырь склонился к лицу Вита, его ноздри раздулись.

— Знакомая кровь, — проговорил он. — Старая, почти забытая. Ты упрям, старая кровь. Мне нравится.

— А мне нет.

Пастырь рассмеялся.

— И смел. Иди со мной, — черные глаза смотрели в прозрачные.

— Го-гос-госсподин? — Дамир замялся, произнося непривычное слово. — Он же…

— Молчи, — сказал демон, и учитель Риона схватился за рот, словно пастырь не приказ отдал, а ударил. — Иди со мной и не пожалеешь.