Дверь за спиной снова открылась, и в пустую каменную комнату ворвался ветер.

— Последнее пристанище кающихся, — сказал Рион, гулкое эхо его шагов отскакивало от голых стен.

— Оно и видно. После эдакой красоты, — я указала на стены, — люди должны валить на ритуалы толпами. — Мой смех был слишком громким. Настолько громким, что в любой момент мог смениться слезами.

—Айка, — позвал парень, но я не обернулась.— Я буду ждать тебя здесь.

— Это должно как-то меня утешить? Или помочь?

— Перестань, — его голос дрогнул.

— Что перестать? Задавать вопросы? Бояться? Проклинать тот день, когда ты заехал в Солодки? Что?

—Айка, ты кричишь.

— Знаю, — я выдохнула сквозь стиснутые зубы.— Ненавижу тебя, Рион.

— Если б мог, я занял бы твое место. Но я не могу.

— А если б я могла, то сбежал бы.

— Знаю, — он замолчал.

— Что, если я умру? Не хочу… Эол!

— Знаю, — снова повторил Рион, как будто от этого может что-то измениться.

— Умник, — сказала, я, понимая, что снова срываюсь на крик.— Ничто нигде не жмет?

—Айка, — Рион вздохнул.— Чего ты от меня хочешь? Что я могу сделать для тебя?

— Уйти, — выдохнула я.— Уходи отсюда, мне провожатые на тот свет не нужны.

Минуту он молчал, и я уже думала, что он послушался, что снова оставит меня одну, но…

— Нет, я так не могу, — совсем другим голосом пробормотал ученик мага.— Вот, возьми, — я не пошевелилась, тогда парень взял мою ладонь и вложил в нее продолговатый предмет.— Мой новый камень силы.

Я вздрогнула, но ученик мага, не дав отстраниться, сжал мои пальцы на кристалле.

— Сломай его. И ритуал отложат. А там мы что-нибудь придумаем.

Снаружи нарастал рев толпы, люди жаждали зрелища.

Неужели он это серьезно? Или это предложение из разряда тех, от которых надлежит отказаться во имя вежливости, истины, чести или еще какой непонятной муры? Красивый жест или спасение?

Я посмотрела чаровнику в глаза. И то, и то. Сколько он думал об этом, сидя в мастерской? Столько же, сколько и я? Больше? И все-таки додумался. В юношеском благородном порыве, чаровник готов отступить, хотя и знает, что пожалеет. Кем он себя сейчас представляет? Героем-рыцарем? Вот, только мир вокруг — это не сказка, и за один миг пьянящего благородства придется расплачиваться всю жизнь. Впрочем, мне какая разница? Никакой.

Дверь снова распахнулась, на этот раз в зал вошел Тамит. Видимо решил лично сопроводить меня в последний путь.

— Айка Озерная, вы готовы пройти Полное Покаяние? — спросил вышградский маг.

«Нет», — хотелось сказать мне, и показать что-то неприличное, вроде шиша, что бабка пьяному Верею под нос сунула, когда он за наливкой к нам забрел. Надо сказать, староста долго рассматривал конструкцию из пальцев, пока не рассмотрел…

Рион, полностью вжившийся в роль благородного героя, сделал шаг вперед и с подобающей интонацией изрек:

— Я, Рионер Остаховский из Белой Подгорицы, ученик Дамира действительного Вышграда отказываюсь от силы и передаю ее Айке Озерной добровольно и безвозмездно. Я понимаю все последствия своего решения и принимаю их, — парень сглотнул, на тощей шее задвигался туда-сюда кадык.— Ритуальные слова сказаны!

Наверняка с таким же лицом, полный уверенности в собственной правоте, он ляпнул обет мага в Хотьках. С таким лицом и умрет когда-нибудь. Герои — они всегда ближе к юродивым, чем к нормальным людям.

— Чертово отродье, — процедил сквозь зубы Тамит, явно имея в виду не Риона, и вдруг развернувшись, ударил ученика мага в висок.

Даже я, ожидавшая от мага любого подвоха, вскрикнула от неожиданности. Парень закатил глаза и упал.

— Сказаны-сказаны, — проговорил обвинитель, встряхивая рукой.— Но я туговат на ухо стал после последней Аталынской компании…

— Что вы делаете? — закричала я, бросаясь к парню.

Тамит перехватил меня поперек талии. Я закричала снова, вырываясь и брыкаясь, как ослица мельника, когда на нее грузили мешки.

— Ты пройдешь ритуал, — с угрозой в голосе проговорил маг и, схватив за руки, потащил к выходу. Я упиралась, но как выясниться голыми пятками много не по упираешься. Чертовы маги с их традициями!

— Пройдешь, — он распахнул дверь, — иначе убью тебя прямо сейчас… — я извернулась и укусила его за руку.— Ах ты, тварь! — прорычал он, распахнул дверь и вышвырнул меня на дорожку с другой стороны «склепа».

Толпа взревела. После прохлады здания парк показался мне душным и жарким, одуряюще пахло травой, цветами и людским потом. Прямо от двери начиналась широкая вылощенная речным камнем дорожка, ведущая к сколоченному из досок возвышению, так похожему на эшафот. Только виселицы не хватает. Стражники через каждые два шага и люди. Много людей, множество глаз и открывающихся и закрывающихся ртов. И где-то вдали за их спинами, пел песню источник, пока тихую и спокойную.