– Организуйте нормальные условия, – взвизгнул женский голос.

– Товарищи, мы сейчас организовываем питание, оно будет постоянным. Готовить будем здесь и, видимо, ещё на Фрунзенской. Нам не надо сейчас, чтобы все разбежались. Нам нужно, чтобы все жили компактно рядом, чтобы легче собрания проводить и выживать. Будет введён полицейский режим, нам не столь важно имущество всяких там ювелирных магазинов, это их проблемы. Нам важно, чтобы тут был везде порядок, чистота, санитария. Пьянства тоже не потерпим, уже есть случаи. И последнее. Все женщины и дети, которым нужна помощь, которых нужно устроить, ночлег, еда, одежда – либо подходите ко мне, либо ещё лучше – подойдите в гостиницу, там добровольно сидят и ждут вас три сотрудницы, они всем помогут, старшая там – Марина.

Депутат спрыгнул с крыши и был тут же окружён вопрошающими гражданами. Мы с Генкой кивнули друг другу и пошли в сторону своей квартиры, а собрание позади всё ещё шумело и не расходилось. Вдруг нас окликнул женский голос. Это была та девушка, которая выдала мне документ.

– Мужчины, это вы сантехники? – мы кивнули. – Очень хорошо, мне поручено вам передать, чтобы вы завтра к 12 часам пришли в МДМ.

– Это ещё зачем? Собрание же в среду, а завтра вторник, – удивились мы.

– Завтра там будут подключать электричество и вентиляцию, придёт электрик и рабочие, вы тоже приходите. Запомните, вам нужен Иван Назаров, найдите его там. Я у себя отмечаю, что вас уведомила.

– Блин, ну попали, – сказал Генка, когда она убежала обратно.

ХХХ

На другой день мы пришли ко Дворцу Молодёжи. Иван Назаров оказался монтажником по декорациям, работающим здесь, и в момент Катаклизма, как он поведал, он спал в какой-то кладовке после ночной работы. Видимо, депутат Макаров назначил его руководителем работ в связи с тем, что Назаров знал внутреннее устройство этого концертного зала.

Он попросил нас дождаться электрика и помочь монтировать свет. Вокруг суетились рабочие, разгружавшие машину. Одеты они были, как один, в оранжевые жилеты. Вероятно, в злополучную минуту тоже сидели или спали в помещении без окон. Сейчас они разгружали военный грузовик.

– Смотри, дизельные генераторы откуда-то достали, – восхитился Генка.

– Наверное, на военных складах, – предположил я. – Макаров тут всё уже успел разведать.

– А где тут военные склады?

– Как где? Вон Хамовнические казармы, вон здание Генерального штаба, тут, наверняка, полно каких-нибудь военных запасов.

– Слушай, Юра, нам тоже надо добыть генератор в квартиру. Будет и свет, и музыка.

К нам подошёл мужчина лет сорока, с красным отёчным лицом, какое бывает у похмеляющихся:

– Привет, мужики. Вы, что ли, слесаря? – спросил он, вставив заковыристое словечко.

– Мы.

– Давайте знакомиться, Валера, – и мы пожали руки. – Вы местные или случайно тут?

– Работали на участке, а сами живём далеко.

– Я тоже, ёлки, со смены ехал в метро. Три станции до дома не дотянул, едрить. Я в горсвете по уличным фонарям и так далее. В восемь утра должен был уехать, до засиделся на участке, выпили с мужиками.

– Ясно, – посочувствовали мы.

– Смотрите, какую красоту депутат подогнал. Дизельные генераторы, японские. На двенадцать киловатт три штуки, а этот здоровый и вовсе на двадцать.

– А долго работают?

– У, очень долго. У нас похожий был в бригаде, с собой возили в кузове. Заливаешь 25 литров соляры, и он молотит весь день. Не знаю, у нас никогда не было, чтобы у него соляра закончилась раньше, чем у нас смена. Один подключим на свет в концертном зале, где собрания будут. Другой на фойе, там, где раздевалка. А большой, наверное, вниз потащим, там, где-то насосы вентиляции.

– Вентиляция-то зачем? – спросил Генка.

– А как ты хотел, ёлки, загони в зал две тысячи народу, они за полчаса там весь воздух выдышат. Пошли поможем.

Мы втащили генераторы, постепенно втянулись в азарт работы, и к вечеру к зале был включён свет, а вентиляционные короба зашумели. Электрик Валера дело своё знал хорошо, а от рабочего Назарова проку было мало, и мы успели с ним поругаться. Позднее мы узнали, что через месяц он умер от перепоя. Не выдержал такого изобилия дармового алкоголя.

Было бы несправедливо сказать, что работали мы втроём. За день народу прибыло, девушки из гостиницы посылали к нам всё новых и новых мужчин разных рабочих профессий. Многие нынешние водители и офисные менеджеры вспоминали свои основные профессии, иногда армейские. К вечеру нас работало человек пятнадцать, и на торжественное включение света приехал Макаров в сопровождении армейской полевой кухни, прицепленной к фаркопу чёрного внедорожника. Женщины накрыли нам стол с горячим ужином и это был один из первых дней, когда мы испытали какое-то облегчение от того, что жизнь налаживается. В тот вечер я познакомился с девушкой Ниной.

Она была учительницей младших классов, и в ту пятницу, когда случился Катаклизм, уроков у неё не было, так как в школе проходила какая-то спортивная олимпиада. Нина жила на Войковской и в то утро, взяв подругу, поехала на Юго-Западную в какой-то магазин одежды. Её поезд остановился на перегоне между Фрунзенской и Спортивной. Первую ночь она провела в салоне машины, которую удалось открыть. Через два дня она зарегистрировалась в гостинице, получила документ и была отправлена на работы по организации ужина для тех, кто трудился над подключением электричества в концертном зале.