Иста оглядела своих товарищей по плену, точно так же привязанных к лошадям, как она сама. Их оказалось странно мало, около десятка истощенных мужчин и женщин, детей не было вообще. Рядом, в другой цепочке лошадей, ехала женщина постарше. Ее платье, уже изрядно ободранное, было умело скроено и изящно украшено – очевидно, женщина не из простых, и ее семья может предложить за нее солидный выкуп. Иста наклонилась к ней:

– Откуда эти солдаты? Если не считать Джоконы.

– Думаю, из какого-то рокнарского ада, – ответила та.

– Нет, туда они, в конце концов, отправятся, – прошептала Иста в ответ.

Уголки губ женщины приподнялись в мрачной улыбке; хорошо, она не глупа. Или уже не глупа.

– Я ежечасно молюсь об этом. Они забрали меня из Раумы в Ибре.

– Ибра! – Иста взглянула налево, туда, где вдали возвышался горный хребет. Должно быть, они переправились из Ибры через какой-нибудь малоизвестный перевал и попали в Шалион, надеясь срезать путь к дому. И преследовали их упорно, раз они решились на этот отчаянный ход.

– Неудивительно, что они словно с неба свалились.

– А в какой части Шалиона мы находимся?

– Провинция Толоноксо. Этим всадникам предстоит еще сотня миль, прежде чем они доберутся до безопасных мест, им идти через оставшуюся часть Толоноксо и через весь Карибастос. Только тогда они достигнут границ Джоконы. Если смогут. – Она помолчала. – Надеюсь, теперь они потеряли фактор неожиданности. Кое-кому из нашего отряда удалось сбежать.

Глаза женщины на секунду вспыхнули:

– Хорошо. – Через некоторое время она добавила: – Они внезапно напали на Рауму на рассвете. Их вторжение было хорошо спланировано – они уже захватили несколько десятков более укрепленных городов вдоль границы. Я привезла дочерей в город, чтобы совершить подношения на алтарь Дочери, ведь моя старшая собиралась – и, молю богиню, все еще собирается – замуж. Сначала джоконцам было интереснее грабить, а не разрушать и насиловать. Они не тронули остальных, кто находился в храме, хотя и держали их внутри, угрожая мечами. Но потом они задержались, чтобы снести башню Бастарда и замучить несчастную служительницу, которая там распоряжалась. – Женщина поморщилась. – Они застали ее еще в белом одеянии; у нее не было возможности спрятаться. Они убили ее мужа, когда тот пытался защитить ее.

Женщине, посвятившей себя пятому богу, кватернианцы сначала тоже отрежут большие пальцы и язык. Потом они ее изнасилуют, скорее всего самым долгим и непристойным способом.

– В конце концов, они сожгли ее вместе с башней бога. – Женщина вздохнула. – К тому моменту это уже казалось милостью. Но за святотатство они получили сполна, войска марча Раумы напали на них, когда они еще были в городе. Пусть Сын даст силу деснице марча! Он не знал пощады, ведь служительница была его единоутробной сестрой. Я думаю, он помог ей получить эту должность, чтобы устроить ее жизнь.

Иста понимающе кивнула.

– Мои дочери сбежали во время этой суматохи… надеюсь. Быть может, Мать услышала мои молитвы, потому что я в страхе предложила ей себя в обмен на них. Меня схватили и увезли всадники, чьи ряды были уже сломлены, они отступали; по моей одежде и украшениям они решили, что я могу принести им выгоду.

Теперь на ней действительно не было украшений.

– Жадность пробудила в них уважение ко мне, но с моей горничной они обращались… ужасно. Все же, мне кажется, она еще жива. Они бросили всех пленников попроще в лесу, потому что те тормозили подъем в горы. Если бедняги нашли в себе силы держаться вместе и не запаниковать, то теперь, наверное, они уже спаслись. Надеюсь… надеюсь, они не бросили раненых.

Иста кивнула. Она никак не могла понять, о чем думал князь Джоконы Сордсо, дозволяя – нет, направляя – этот разбой. Больше похоже на прощупывание обстановки, чем на первую волну вторжения. Возможно, это попытка взбаламутить Северную Ибру, заставить войска старого рея развернуть масштабную защиту и таким образом не дать им присоединиться к Шалиону в осенней кампании против Виспинга? Если так, то стратегию вряд ли можно назвать успешной. Если только эти люди, сами того не зная, не были сознательной жертвой…

Не особо тяжело раненные ехали вместе с обозом. Иста предположила, что серьезно раненных бросали на дороге на сомнительную милость недавних жертв. Один мужчина привлек внимание Исты. Судя по одежде и упряжи, он был старшим офицером, даже весьма высокого звания. На нем не было ни повязок, ни видимых ран, но он ехал привязанный к седлу, так же как и пленники, время от времени постанывая, на лице его отражалась мука, косички печально повисли. Он бормотал слова, непонятные даже самим рокнарцам, решила Иста. Может, это последствия удара по голове? Его бормотание беспокоило ее, от стонов сводило зубы; Иста втайне обрадовалась, когда обоз перестроился и раненого увели подальше от нее.

Через несколько миль они встретили всадников, посланных в погоню за Лисс, оба сидели на одной спотыкающейся лошади, а вторая хромала рядом. Разгневанный командир приветствовал их изощренными рокнарскими ругательствами и пинками; обоих выдохшихся животных отпустили и заменили на менее усталых. Иста спрятала злорадную улыбку. Джоконцы еще раз сверились с картами Ферды, отправили еще группу разведчиков, и колонна двинулась дальше.

Час спустя они добрели до деревушки, где Истин отряд собирался свернуть на восток, к Маради. Она оказалась абсолютно пустой, ни единой души, ни одного животного, за исключением нескольких кур, кошек и кроликов. «Судя по всему, Лисс забралась далеко», – удовлетворенно подумала Иста. Джоконцы, торопясь, обыскали деревню, таща все, что могло сойти за пищу и корм, поругались, поджигать здешние домишки или нет, поспорили над картами и, наконец, поспешили на север, стараясь сократить путь домой. Разум и дисциплина, хотя и с трудом, но все же не сдавали свои позиции, и от оставшейся позади деревни не поднимался черный дым, видимый за много миль и отмечающий места, где побывали рокнарцы.