– Видимо, да, милорд.

– Боги осенили нас своей щедрой рукой, – произнес темноволосый, его голос дрожал от волнения. Он сделал кватернианский знак благословения, тронув лоб, пупок, низ живота и сердце; большой палец снова был тщательно прижат к ладони. – По одному их мановению все наши горести возмещены сполна, и теперь мы богаты!

– Я думал, они держат ее в замке. Что за беспечность – позволить ей шататься по дорогам вроде этой? – спросил командующий.

– Ее охрана не могла предположить, что может встретить нас здесь. Даже мы не могли предвидеть, что окажемся тут, – ответил темноволосый.

Командующий хмуро уставился в письмо, хотя было очевидно, что без помощи своего офицера он едва ли сумеет понять одно слово из трех.

– Этот канцлерский шпион слишком беззаботно болтает о богах. Это непочтительно.

«И это тебя беспокоит. Замечательно», – подумала Иста. Сложно было воспринимать Фойкса как шпиона. Ее оценка его хитрости и сообразительности поднялась на новый уровень, ведь он ни словом не обмолвился о своем задании. Хотя, конечно, если оглянуться назад, то все обретало четкий смысл. Если бы он писал кому угодно, а не лорду ди Кэсерилу, то это глубоко оскорбило бы Исту, но весь Шалион в руках канцлера, а ее собственный долг перед этим человеком безбрежен как море.

Командующий откашлялся и обратился к Исте на жутком ибранском:

– Думаешь, ты отмечена богами, безумная королева?

Иста, продолжая спокойно сидеть, позволила губам сложиться в загадочную полуулыбку:

– Если бы ты был отмечен богами, тебе не пришлось бы спрашивать. Ты бы знал ответ.

Он отпрянул, сощурив глаза:

– Нечестивая квинтарианка!

Она одарила его лучшим из своих бесстрастных взглядов:

– Спрашивай у своего бога. Обещаю, с ним ты скоро встретишься. Твой лоб отмечен его знаком, а его руки готовы принять тебя в объятия.

Темноволосый что-то спросил; говорящий на ибранском офицер перевел ее холодное замечание; судя по всему, стрела попала в цель. Чтобы выдать такое пророчество, едва ли нужно иметь связь с богами, учитывая непрочное положение джоконских всадников. Губы командующего сжались еще сильнее, но он больше не пытался вступить с ней в словесную перепалку. Казалось, он наконец осознал, насколько возросла опасность их отступления с появлением ее в качестве пленницы. Побег Лисс причинит гораздо больше проблем, чем он полагал ранее.

Женщин перевели поближе к тому месту, где расположился командующий, и к ним были приставлены еще двое стражей – чтобы присматривать за Истой, в этом она не сомневалась. Это обращало в прах все надежды ускользнуть в лес в темноте во время какой-нибудь суматохи, когда за ней никто не будет наблюдать.

Вечер прошел неспокойно. Притащили джоконского солдата и высекли его за какую-то провинность – скорее всего за попытку дезертирства. Старшие офицеры сидели тесным кружком и обсуждали – время от времени они начинали громко и злобно ругаться, но потом быстро понижали голос, – идти ли дальше всей колонной, чтобы в случае чего иметь возможность защитить друг друга, или разбиться на группки и завершить побег в Джокону максимально незаметно.

Так продолжаться долго не может, потому что некоторые больше не дожидались приказа разделиться и бежать. Еще раньше, во время долгого перехода, Иста от нечего делать считала джоконцев – всего получилось около девяноста двух человек. Будет интересно еще раз заняться подсчетами завтра, когда рассветет. Чем меньше их количество, тем хуже они смогут защитить себя, если будут оставаться вместе. Сколько еще ждать до того, как колонна будет вынуждена разбиться из-за недостатка людей?

У командующего джоконцев были все причины, и внутренние, и внешние, чтобы заставить их продвигаться вперед как можно быстрее, и поэтому Иста не удивилась, когда ее разбудили около полуночи и заставили сесть верхом. Однако на сей раз ее отделили от обоза и приставили к ней говорящего на ибранском офицера. Двое других всадников ехали поблизости. Спотыкаясь и бранясь, колонна двинулась в темноту.

Сначала она думала, что войска Толоноксо обрушатся на них сзади, выследив по слишком заметным знакам их пребывания, на это провинция давно осталась позади. С каждым часом возможная расстановка сил смещалась: теперь более вероятным казалась атака спереди, чем нападение сзади. В этом можно было отыскать тактическую мысль: пусть джоконцы переводят силы, чтобы добраться до поля боя, уже занятого их врагами.

И все же… может быть, Лисс до сих пор держит в тайне настоящее имя Исты, сообщив властям, что непрошеные проезжающие по провинции схватили знатную даму средней руки, прервав ее паломничество? Иста в красках представляла, как провинкар Толоноксо медлит, позволяя убегающим джоконцам стать проблемой провинкара Карибастоса. Ди Кэйбон и Фойкс не допустили бы такого, но добрались ли они до безопасного места? Может быть, они до сих пор блуждают по холмам? Побежденные или введенные в заблуждение демоном Фойкса, который вдруг обрел силу, сообразительность и волю, начав наконец пожирать подвернувшийся ему острый ум?

Следуя указаниям своих разведчиков, джоконцы покинули реденький лес и вышли на темную дорогу, решив преодолеть несколько миль быстрой рысью. Рассвет уже был близок, когда они свернули в русло реки, заполненное водой наполовину, копыта лошадей громко стучали по гальке и мокрому песку. Чтобы поговорить, всадникам приходилось подъезжать как можно ближе и наклоняться друг к другу. Иста облизнула пересохшие губы, выгибая ноющую спину, насколько позволяли руки, привязанные к луке седла. Между связанными запястьями и кольцом на седле, к которому крепился узел, был оставлен кусок веревки, как раз такой, чтобы, если поднять руки и согнуться, можно было почесать нос. Прошло много времени с того момента, когда ей позволили попить, поесть и помочиться, и кроме того, внутренняя часть колен была стерта в кровь.