Тихое мяуканье подсказало, что блудный котяра вернулся. Кинула взгляд на его умильно-виноватую мордочку и покачала головой. Нахал прекрасно понимал, что провинился. Не хватало мне вдобавок к своей болезни, тратить энергию и эмоции на беспокойство о нём. Хорошо, что слишком поглощена была своим кошмаром. Если бы не это, точно извелась бы мыслями, где мой любимец бродит. Хоть запирай в комнате. Но свободолюбивый кот не простит мне подобного самоуправства.

Медленно поднялась с кровати. Необходимо было умыться. Смутно помнила о том, где находились удобства. Память выкидывала странные коленца. Получается, что я вставала, раз помню, что была в комнате для оправления естественных нужд. Но сам факт, хоть убей, не всплывает в голове.

Проделав все необходимое и, вымывшись — ванная с необычными кранами и наличием теплой воды позволяла это сделать — переоделась в чистое. После этих процедур почувствовала себя полностью обессиленной и жутко голодной, появление Колдуна оказалось как нельзя кстати.

— Встала, — констатировал он спокойно. — Составишь мне компанию за обедом, — и протянул мне ладонь.

Неуверенно оперлась о предложенную руку и кинула беспокойный взгляд на кота. Только это и успела сделать, как место действия поменялось. Мы с Колдуном оказались в столовой. Иначе это помещение было не назвать. Длинный стол с множеством тяжелых стульев вдоль него. Массивная, металлическая люстра, украшенная редким цветным стеклом, нависала над столом. Тяжелые, темно-красные портьеры прикрывали стрельчатые, витражные окна. Почувствовала себя не очень уютно. Атмосфера давила, вековым грузом одиночества, которым пропиталось всё вокруг, ложилась на плечи.

Колдун подвёл меня к столу, усадил во главе и сам переместился на место хозяина дома, напротив меня. Чудно было сидеть так, на большом расстоянии друг от друга, но выказывать удивление не стала. В чужой дом со своими правилами не ходят. Если у него принято так, то я подстроюсь. Ещё бы кто рассказал о здешних обычаях.

Обед проходил в молчании. Блюда появлялись из ниоткуда, туда же отправлялись опустевшие тарелки. Ела с аппетитом, даже тяжёлая атмосфера не отбила его. А вот Колдун неохотно ковырялся в тарелке золотой вилкой, чувствовалось, что витал мужчина мыслями где-то далеко от обеденного стола.

— Поела? — отмер он, когда я насытилась.

Кивнула, подтверждая его слова. Жалко, нет возможности поблагодарить вслух.

— Теперь составишь мне компанию на прогулке, — распорядился он и всё: снедь и посуда исчезли со стола.

Клонило в сон после сытного обеда, но покорно встала, собираясь следовать туда, куда хозяин скажет. Сама же продала себя в рабство за люпам, глупо теперь взбрыкивать. Мужчина подошёл ко мне, коснулся ладонью моего лба. С удивлением почувствовала, как сон отступает. Мне снова предложили руку, и я опёрлась на неё.

Через мгновение мы находились на цветущем поле. Пряный ветер теребил, выбившиеся из косы, волосы. Медовый аромат инатэи — белого цветка с ярко-алой сердцевиной — кружил голову. Существовала легенда, что этот цветок родился после смерти девушки, которую любил Верховный бог. Алые капли её крови стали сердцем этого цветка, а белые лепестки родились из её красоты. Цветок, символизирующий бесконечную любовь, являлся неизменным атрибутом всех свадеб.

Изумлённо глянула на Колдуна, когда он произнес холодным голосом:

— Набери себе букет.

Таблички под рукой, чтобы задать хоть один вопрос, которые разом всколыхнулись в голове, нет. Как же злит невозможность поспорить или как-то выказать своё недовольство этим предложением. Зачем мне букет из цветов, предназначенных изначально невесте и её жениху?

— Набери, — мужчина подтолкнул меня в спину. — Считай это той помощью, о которой мы договорились с тобой.

Неохотно повиновалась. Первый цветок сорвала без особого желания. За ним второй. Аромат дурманил и действовал странным образом. Скоро, с удивлением, констатировала, что сбор букета доставляет мне несказанное удовольствие. Великолепие поля инатэи заставило быстро забыть о наблюдателе, который, сложив руки на груди, даже не смотрел в мою сторону. Я же, изумляясь самой себе, радостно перебегала от цветка к цветку (откуда только силы взялись?) и всё увеличивала и увеличивала охапку в руках. После опустилась прямо на землю и рассыпала набранное перед собой, окидывая цветочное богатство взглядом. Не сильно задумываясь над своими действиями, принялась сплетать стебли инатэи друг с другом. Венок получился ярким и пышным. Как только завершила работу, поднялась, оставив охапку, не использованную полностью, на земле.

Неуверенно подошла к Колдуну, который всё то время, пока я носилась по полю не шевельнулся ни разу. Так и стоял, сложив руки на груди. Глупая идея мелькнула в голове, и прежде чем успела поймать её за хвост, совершила неожиданный для себя поступок. Быстро возложила венок на голову Колдуну и отпрянула, испугавшись того, что сделала.

Мужчина выглядел очень странно в этом украшении. Ярко-алые капли сердцевин выделялись на светлых волосах и на бледной коже, заставив меня содрогнуться и понять, что совершила что-то не то. Лицо Колдуна исказила болезненная гримаса, и он снял с головы украшение. Брезгливо поморщился и сжал в кулаке венок, сминая и ломая цветы.

— Никогда так больше не делай, — сказал безжизненно, и поняла по интонациям, что мужчина в ярости.

Мгновение и мы оказались в моей комнате:

— Прогулка завершена. Вечером составишь мне компанию за ужином, — голос звучал как никогда холодно, продирая морозом по коже. — Сейчас тебе лучше отдохнуть. Но если не получится заснуть, можешь ознакомиться с башней. Проводник будет рядом с тобой всегда, достаточно пожелать. Спокойного отдыха, Ведающая.

Проводник — это бабочка? Но что-то я её не вижу. Ладно, потом разберёмся. Присела на кровать, собираясь обдумать странное поведение хозяина башни, но сделать этого не успела. Глаза закрылись сами собой, и я уснула. И снова мне снились красочные сны с цветами — в этот раз инатэи — я плела венок, один, второй. А после предложила один из них Колдуну. Тот принял подарок, тепло мне улыбаясь. Второй венок предназначался мне, и во сне совсем не удивлялась этому факту.