Не один день потребовался на то, чтобы Алинэя стала чувствовать себя лучше и начала вставать сама, без посторонней помощи. Но и это случилось. Этого дня князь Оттар Ливенийский ждал и с надеждой, и со страхом. Приближалось время, когда пленница должна была дать ответ на вопрос, самый важный для мужчины. Он постоянно навещал больную, и каждый раз спотыкался о непроницаемый её взгляд, в котором не было ни капли тепла. Его самоуверенность всё ещё подымала голову и шептала ему, что никуда невеста от него не денется, но иногда реальность прорывалась сквозь ослепление, и тогда князь срывался на воинах своего отряда. То, с каким выражением лица он их гонял в эти моменты, пугало даже видавших виды ветеранов. И тогда качали головами бывалые мужчины и втихомолку, про себя, называли больную девушку ведьмой, кольок, из легенд о прошлом.

Выдался яркий, солнечный день. Пряно пахло травами и цветами. Знойное утро обещало жаркий денёк. Сонные мухи кружили над лошадьми, которые хвостами отгоняли настойчивых насекомых, да пряли ушами. В воздухе повисло тяжелое, горячее марево, дышалось тяжело, природа чего-то ждала. Не иначе, как грозу. Даже птахи, обычно бодрые спозаранку, пели неохотно.

Князь явился с самого утра. Голубые его глаза горели яростью, любовью, страхом. Он готов был сражаться за своё чувство и избранницу, даже с ней самой.

— Пришёл, — недовольно поприветствовала его Оитлора. — Не терпится? Ей противопоказано волноваться. Всё лечение может пойти прахом, если перенапряжётся.

— Нам нужно поговорить, — прохрипел Оттар Ливенийский, от страха горло сжималось, не давая нормально выговаривать слова. — Лучше сейчас.

— Иначе вообще всю стоянку разнесешь? — с пониманием спросила Ведающая и обернулась к сидящей на шкурах девушке. — Алинэя, ты как?

Молодая знахарка с трудом поднялась с места и кивнула на выход из шатра.

— Уверена? — нахмурилась Оитлора.

Девушка вновь кивнула и протянула руку князю.

— Помнишь свое обещание, воин? — строго вопросила его Ведающая.

— Помню, — пухлые губы князя свело судорогой от напряжения, но ответил он внятно.

— Вот и помни, — сурово произнесла знахарка и посторонилась, пропуская подопечную. — Алинэя, недолго.

Девушка кивнула еще раз, уверенно опираясь на руку князя. Нахал только мяукнул вслед хозяйке и с удобством развалился на шкурах, конкурентов на них у него не было.

Они молчали пока шли за пределы лагеря и даже когда остановились, князь долго не находил нужных слов, пожирая девушку взглядом. Но если раньше Алинэя опустила бы взор, сейчас она встречала все горящие взгляды спокойно, гордо вскинув голову и прищурив светлые глаза.

— Алинэя, — начал он, наконец, сжав хрупкие плечи девушки сильными ручищами. — Алинэя, я люблю тебя, — князь крепко держал добычу, голос его вибрировал и срывался, так тяжело давался ему этот разговор. — Я люблю тебя! — яростно повторил он и отпустил равнодушную девушку, никак не прореагировавшую на его слова, в отчаянии закрывая глаза, и продолжил сиплым шепотом. — Я, как только тебя увидел, весь разум потерял. Будь моей женой! Более высокой чести нет, чем быть замужем за северным князем. Мой дом будет твоим домом, любая твоя прихоть будет выполнена. Подумай, я дам тебе всё, что ты захочешь! Что тебя ждет на пути Ведающей? Вечные скитания, нищета. Я же готов к твоим ногам положить весь мир. Будь моей женой. Роди мне детей… Будь моей! — князь Оттар с трудом держал себя в руках, явно собираясь начать в обычной своей манере доказывать права на добычу прямо здесь и сейчас.

Но, холодный, укоризненный взгляд остудил его. Прозрачные глаза девушки смотрели задумчиво, а вся она представляла собой напряжение воли и внутренней силы, которые так просто было не сломить. И князь это почувствовал и отступил, не смея прикоснуться к знахарке, которая отрицательно покачала головой, отказываясь от оказанной ей чести.

— Алинэя, — взгляд князя вспыхнул нежеланием принимать правду. — Чем я тебе не мил? Чем милее одиночество и странствия? Я дам тебе всё, слышишь! Всё! Хочешь золото? Драгоценные камни? Меха? Шелка?

Девушка на каждое из предложений отрицательно мотала головой, а потом просто развернулась, собираясь уйти.

— Нет! — яростно зарычал мужчина, крепко сжимая уходящую добычу в объятиях. — Я так просто тебя не отпущу. Если надо будет, стану следовать за тобой тенью. Хочешь странствовать? Хорошо, я пойду с тобой! Хочешь нищенствовать, разделю эту долю. Но ты выйдешь за меня замуж!

Алинэя в его объятиях сжалась, не стараясь вырваться. Он развернул девушку к себе лицом и яростно впился в губы поцелуем, желая сломить её упрямство и сопротивление. Руки его лихорадочно скользили по её платью, сжимая грудь, стискивая безвольное тело, причиняя боль.

— Моя, — рычал мужчина, забывшись. — Ты только моя…

Нескоро он пришел в себя и отстранился от добычи. Но Ведающая всё так же серьезно смотрела на него, не собираясь менять решение. Непреклонное желание быть подальше от него прочел он в этих прозрачных голубых глазах и застонал, испытывая ни с чем не сравнимую боль. На миг исказилось прекрасное лицо его пленницы жалостью, нежные пальцы скользнули по гладко выбритой щеке — князь как мог, подготовился к серьёзному разговору. Девушка вновь отрицательно покачала головой, вывернулась из объятий и уверенно направилась к лагерю. А он стоял и смотрел ей вслед, никак не желая верить в то, что она отказалась.