Он вскочил на коня, повернулся и вылетел за ворота. Его отряд поскакал за ним.

Фелиция обессилено махнула рукой, веля закрыть ворота. Над головой раздался звук колокола, призывающий к благодарственной молитве. Двор моментально опустел.

— Тетя, как вы себя чувствуете? — Беллатор заботливо поддержал Фелицию под руку.

Она слабо улыбнулась.

— Ничего страшного. Просто от напряжения немного кружится голова. Не каждый день мне приходится противостоять одному из главных злодеев нашего королевства. С непривычки тяжело.

— Шутите, тетушка? Не у меня ли научились? — Сильвер не мог поверить своим ушам.

— Нам нужно поговорить, — Беллатор сильнее сжал руку Фелиции. — Пойдемте к вам, тетя. Думаю, один раз молитву можно и пропустить. Вы потом все равно наверстаете.

Они вернулись в келью. Фелиция трясущейся рукой налила себе воды и выпила, с трудом глотая ее пересохшим ртом.

— Интересно, о каком-таком праве говорил граф? Мне показалось, что речь шла вовсе не об Агнесс. — Между делом спросил разливающий вино Сильвер.

Беллатор сердито сверкнул глазами и обеспокоенно сказал:

— Меня тоже обеспокоила угроза Контрарио. Это очень опасно для вас, тетя. Может быть, вам скрыться?

— Нет. Можно подумать, я в чем-то виновата.

— Тетя, если у меня прежде и была какая-то надежда, что за давностью лет граф забыл о вас, то теперь она исчезла без следа. Вы в еще большей опасности, чем Агнесс. — Беллатор неумолимо озвучил то, о чем Фелиция предпочла бы умолчать. — похоже, что после утраты камня он вспоминает все, что ему было дорого когда-то. Мне страшно за вас.

Она смиренно склонила голову.

— В этом деле никто никому не помощник, Беллатор. Но я не думаю, что граф пылает ко мне какими-то нежными чувствами. Уж скорее желает отомстить за мнимую измену. Не волнуйтесь, я с ним справлюсь. — Племянники хотели возразить, но она подняла руку и властно приказала: — И не будем больше об этом!

Мужчины мрачно кивнули.

— Вы оставили графа в полной уверенности, что Агнесс в обители. Он не будет думать об охране своего замка. Это лучший вариант, хоть он и опасен для всех нас. Но это значит одно — нам пора в дорогу! — Сильвер распрямил плечи, предвкушая очередное приключение. — Неприступные замки я еще не штурмовал.

— И не будешь, — охладил его мальчишеский порыв хладнокровный брат. — Мы можем проникнуть туда только хитростью. Нам пора собирать вещи. А для этого нужно вернуться в таверну и как можно быстрее.

— Тогда поспешите. На улицах все еще неспокойно, особенно по ночам. Будет гораздо лучше, если вы поедете к замку завтра на рассвете. — Фелиция первой пошла к выходу.

— Если все будет в порядке, то выедем непременно. Благословите нас на дорогу, матушка настоятельница.

Под ее напутственную молитву друзья покинули монастырь.

На следующий день, отдохнув и окрепнув, Агнесс с ужасом припомнила вчерашний разговор. Неужели то, о чем поведала ей настоятельница, воистину неотвратимо? Неужели их цветущий край будет опустошен, и его захватят другие народы? И от королевства ничего не останется? А она-то думала, что хуже ее жизни в замке Контрарио ничего не может быть! Как же она ошибалась! Там страдала она одна, а теперь уничтожение грозит целому народу! Ее народу…

У Агнесс томительно ныло сердце после страшных последних дней. Да что там дней! Лет! Только теперь, после тишины и покоя нескольких беззаботных дней, она поняла, какую ужасную жизнь вела в замке. В ее груди поднялась горячая волна ненависти к графу. И злорадство: ему никогда не найти свое кольцо!

Но тут же возникло сомнение: а вправду ли не найти? Оно так ярко горело в ее руке, подчиняя своей воле, возможно, оно так же ярко светится в камине? Тогда одна надежда: что башня обрушилась и теперь кольцо никто не найдет!

Но что это она? Настоятельница сказала, что в этом кольце есть часть надежды. Что с помощью восстановленного камня можно обратить врагов в бегство и спасти Терминус.

Хорошо, она расскажет, как это можно сделать. Но сама обратно в замок ни за что не вернется. Никогда. Это слишком страшно и грозит гибелью. Снова. А она уже не единожды смотрела в глаза смерти. С нее достаточно.

Хотя и в замке были светлые моменты. Она улыбнулась, вспомнив нескио. Как же он добр! Но, возможно, она обманывается? Она так истосковалась по самым обычным человеческим чувствам — доброте, отзывчивости, простому вниманию, — что вполне могла принять ни к чему не обязывающую любезность за искренность и интерес. А рыцарственную благодарность за гораздо более сильное чувство.

Эмоции захлестывали, не давая вздохнуть полной грудью. В тесной келье нечем было дышать. Задыхаясь, Агнесс вышла из дома и бездумно пошла к белому храму по посыпанной песком дорожке. Потом обогнула собор, прошла еще немного и оказалась возле одиноко стоящего дома. Увидела его и поспешно повернула обратно. Именно здесь жила Амелия Паккат, так жутко вопившая в день ее прихода сюда.