— Погибнет от чего?

— От нашествия чужеземцев с юга.

— Мы всегда прогоняли от наших границ имгардцев. Хотя, признаю, в последнее время они стали гораздо наглее, чем прежде.

— Это потому, что их теснят орды с юга. Пока только теснят. Но придет момент, и они двинутся. Имгардцы для них не препятствие. И мы тоже. Их слишком много. Они много веков безбоязненно и беспрепятственно плодились на плодородных землях, и вот пришел момент, когда им стало тесно в своих уделах. Скоро они пойдут на север. И тогда придет конец северному сообществу.

Нескио подался вперед, опершись руками о колени.

— Не хотелось бы верить столь мрачному предсказанию, но как полководец вижу, что этому есть множественные подтверждения. Взятые в плен имгардцы рассказывают о людях со странной зеленоватой кожей, которые безжалостно вытаптывают их поля и убивают даже беспомощных младенцев. Они не знают жалости. И против них нет оружия.

Фелиция обреченно вздохнула.

— Теперь вы меня понимаете.

— Но в пророчестве не сказано, когда это произойдет? Возможно, у нас есть еще несколько десятилетий?

— Нет. Там четко говорится: когда узурпатор воссядет на трон и будет отринут.

— Неужели вы считаете этого жалкого мальчишку Родолфо узурпатором? — нескио встал и выпрямился во весь рост. — Он же просто фигляр! Думаете, он был опасен?

— Однозначно. Более того, если бы трон его не уничтожил, он бы стал королем. По праву закона: кто воссядет на трон с короной на голове, тот истинный властитель Терминуса. И стал бы самым мерзким королем за всю историю королевства. И этому немало бы поспособствовала Зинелла. И Медиаторы были бы уничтожены первыми. Возможно, пострадали бы и вы.

Испытующе посмотрев на нескио, Фелиция требовательно спросила:

— Вы решитесь сесть на трон, нескио? Объявить себя королем?

Он сделал шаг назад. Еще недавно вожделенная цель вдруг показалась жалкой и ничтожной.

— Могу. — Это прозвучало неохотно. — Но вы уверены, что трон не сочтет меня очередным самозванцем?

Фелиция грустно улыбнулась.

— Этого не знает никто. Хотя няня моих племянников уверена, что у истинного короля должна быть голубая кровь. Даже синяя.

— Да, она скорее синяя, — согласно склонил голову нескио. — Тот платок, который хранится у нас, хранит следы синей крови моего предка.

— Вот видите. Один признак истинного короля у нас есть. Осталось найти короля, водрузить на него корону и посадить на трон. И все мы будем спасены, — невесело пошутила настоятельница.

— Действительно, как просто! — нескио был не склонен шутить. — Но если серьезно, то в этой короне, насколько я знаю, должен быть еще и камень.

— Да. Камень.

— Одна часть которого у графа, вторая у королей Северстана, а где третья, вообще не знает никто.

— Если бы удалось найти истинного короля, можно было бы все эти хлопоты возложить на него. Это его обязанность — охранять своих подданных! — мечтательно проговорила Фелиция.

Нескио внезапно расхохотался.

— Сразу видно слабую женщину — ищете покровителя.

— А вы нет?

— Я не покровителя ищу.

— Да, вы ищете Агнесс.

— Чтоб защитить.

— А сможете ли вы это сделать? Боюсь, вы даже от графа ее защитить не сможете. А он далеко не самый страшный противник.

Нескио помрачнел.

— У графа Тетриус. С его помощью можно любого убедить в чем угодно, — с трудом признался он. — И заставить делать то, что хочет граф.

— Ага, вас граф тоже пытался убедить? — настоятельница проницательно посмотрела на нескио.

— Да.

Фелиция поднялась, отошла к распятию и проговорила тихо, почти для себя:

— С помощью этого камня можно убедить не одного только человека, но целую толпу, а, возможно, и весь народ. Правда, я не понимаю, как он действует. Порождает ли он зло или зло подчиняет его себе? И будет ли тоже самое с добром?

Нескио прервал ее рассуждения:

— Для меня это слишком сложно, я простой воин. Я знаю одно — сила заклятья ослабла, когда я был просто добр с Агнесс.

— Просто добр? И все? — Фелиция посмотрела в самую середину глаз нескио, и он дрогнул.

Нехотя признался:

— Ну, хорошо, она мне понравилась. Возможно, и не просто понравилась.

— Вот это уже ближе к истине. Возможно, чары камня бессильны против любви? Или дело здесь все-таки в другом?

— Это так важно? Ведь все равно камня у нас нет.