На основании собственного практического опыта работы в группах детей подросткового и юношеского возраста И.В. Фурманов пришел к выводу о необходимости интегративного подхода к психокоррекции агрессивного поведения. В частности, эти идеи были реализованы при разработке, апробации и внедрении программы «Тренинг модификации поведения», в которой органически сочетаются техники когнитивной, гештальт- и поведенческой психотерапии. Она направлена на работу как с подростками, так и с родителями и педагогами, и соответственно состоит из трех блоков.

Первый блок. Программа направлена на работу с агрессивными подростками. Решаются следующие задачи: осознание собственных потребностей; отреагирование негативных эмоций и обучение приемам регулирования своего эмоционального состояния; формирование адекватной самооценки; обучение способам целенаправленного поведения, внутреннего самоконтроля и сдерживания негативных импульсов; формирование позитивной моральной позиции, жизненных перспектив и планирование будущего.

Второй блок. Программа предназначена для родителей подростков с нарушениями поведения и направлена на создание психологических условий для преодоления родительских ограничений и приобретения нового опыта взаимодействия с собственными детьми посредством практической тренировки коммуникативных навыков. В процессе работы решаются следующие задачи: переосмысление роли и позиции родителя; развитие взаимопонимания и взаимоуважения, признание прав и потребностей друг друга; снижение тревожности и приобретение уверенности в себе; формирование готовности обсуждать с детьми все спорные и конфликтные ситуации в семье; выработка стиля эффективного взаимодействия с детьми.

Третий блок. Цель программы – информирование педагогов об индивидуально-психологических особенностях личности подростка с агрессивным поведением и обучение эффективным способам взаимодействия с ним средствами конфликтологии и игротерапии. В ходе тренинга решаются следующие задачи: распознание и идентификация собственных негативных эмоциональных состояний, возникающих при общении с асоциальными детьми; обучение «целенаправленным» способам отреагирования отрицательных эмоций и приемам регуляции, восстановления психического равновесия; снятие личностных и профессиональных зажимов и ограничений; освоение методики контакта с неблагополучными детьми различного возраста и выработка стиля эффективного взаимодействия.

Эффект от психотерапевтической работы существенно возрастает, когда усилия психолога и ребенка поддержаны родителями и педагогами.

Сторонние наблюдатели травли – дети и взрослые, боящиеся вмешиваться, – показывают при этом свое бессилие или безразличие. К сожалению, такими наблюдателями, хоть и крайне редко, но бывают и педагоги, которые считают, что невмешательство способствует взрослению ребенка и обретению им мужественности. Это совершенно неверно, так как, если не вмешиваться в школьную травлю, она расцветает. Если же предотвращать этот террор в самом начале, он чахнет после единичной попытки.

Основная часть класса выступает в роли наблюдателей. Каждый из этой роли может перейти в другую: стать жертвой или обидчиком. Иногда они оказываются в этих ролях, даже соблюдая видимый нейтралитет: так, одни жалеют жертву и переживают беспомощность и страх, другие внутренне бывают на стороне обидчиков, злорадствуя по поводу жертвы: «Так ему и надо». Д. Ольвеус выделяет несколько видов наблюдателей.

Нейтральные – сами в конфликте не участвуют и отстраняются от него (хотя им плохо от нарушения учебного процесса, срыва уроков, скандалов на уроке и перемене и пр.).

Провоцирующие – те, кто сам не применяет агрессию, но провоцирует насилие и травлю между другими в своих интересах (делают ставки на победителя, снимают на видео и выкладывают в интернет и пр.).

Сочувствующие (несогласные с происходящим, но обычно молчащие). Им не нравится происходящее в классе, но они стараются не вмешиваться (возможно, из страха самим стать жертвой), и в результате это воспитывает в них равнодушие, либо они, чувствуя бессилие, становятся «косвенными» жертвами травли.

Сочувствующие могут занять и активную позицию: поддержать жертву и вступить в открытую конфронтацию с обидчиком. Одному «революционеру» справиться со сложившейся системой реагирования на длительное насилие почти невозможно. Он рискует либо превратиться в жертву, либо стать агрессором. Но возможен и положительный исход, если его поддержат сочувствующие одноклассники, учитель.

До тех пор, пока агрессора будут поддерживать окружающие (например, смеяться над его злыми шутками над жертвой), ситуация вряд ли изменится. И наоборот, если обидчику не перед кем себя показать и его статус в среде одноклассников после травли не поднимется, то у него станет меньше желания применять насилие. Если «сочувствующие» не будут пытаться противостоять травле или их голоса будут слабы, то жертва остается в одиночестве против несправедливости. Если никто не будет поддерживать жертву и противостоять нападкам на нее, самой жертве в одиночку выбраться очень трудно. И наоборот, если большая часть группы будет противостоять травле (не обязательно из особого расположения к жертве, а возможно, из чувства справедливости), то агрессору придется или прекратить травлю, или идти против большинства, что значительно сложнее. Порой «нейтральные» не вмешиваются не потому, что они сами по себе равнодушны, а потому что им приходится выбирать между силой и слабостью (жертвы часто выглядят смешно и жалко). А им не очень хочется ассоциироваться со слабыми; никто не хочет брать личную ответственность за происходящее, проще делать «как все»; страдание жертв повторяется снова и снова, и чувство сострадания постепенно притупляется (Руланн, 2012).