– Как здорово! – вырвалось у меня. Мы явно обогнали нашего магистра. Он-то только слышал про здания, а мы прямо видим!

Огго первым бросился внутрь дома, туда, где обвалилась стена. Мы с тетей Бек поспешили за ним с неменьшим интересом, а моряки затопали следом, озираясь со смесью любопытства и надежды: вдруг там найдется что-нибудь, что потом можно будет продать на Бернике? Ивар хромал последним и ныл про ногу.

Это было как лабиринт. Мы бродили туда-сюда и попадали то в квадратные, то в прямоугольные места и не всегда понимали, комнаты это или внутренние дворы. В одном таком месте мы увидели в стене очаг – да, точно очаг. Стена вокруг него была отделана красивыми сине-зелеными плитками, а там, где кончались плитки, шла резная кайма. На остатках трубы сохранились даже следы копоти. На плитках красовались такие же знаки, какие мы видели на сломанном щите.

– Значит, это была комната! – произнес Огго.

Кок украдкой попытался отковырять плитку от стены. Тетя Бек обернулась и посмотрела на него, и он тут же отдернул руку. Двинулся за нами, бормоча что-то про треклятых ведьм, а Ивар поплелся за ним, бормоча что-то про ногу.

Мы проходили квадраты с загадочными ямами, и квадрат, у которого посередине был круглый пруд, и другой квадрат, где в центре высился правильный круглый холмик. Огго всю дорогу донимал тетю Бек вопросами – хотел понять, что здесь было раньше. К моему разочарованию, тетя Бек знала об этом не больше любого из нас. А Ивар не переставая ныл.

Я на него всерьез разозлилась.

– Слушай, Ивар, замолчи, а? – сказала я. – Скулишь, как простолюдин!

– Но у меня же нога болит! – ответил он.

– Терпи! Ты принц, веди себя соответственно! – сказала я.

– Но я… – начал было он. А потом булькнул и закрыл рот.

Ныть он прекратил, но хромал пуще прежнего и каждый раз, когда я на него смотрела, свирепо косился на меня исподлобья.

Конец ознакомительного фрагмента.