Такие примеры жизни послужили духовной закваской для молодого священника. Вслед за своими духовными учителями о. Павел думал о путях церкви, о собирании народа Божьего, о полноценном участии мирян в церковной жизни, в таинствах. Свои размышления и жизненный опыт он отразил в книгах «Догмат о церкви в канонах и практике» [1] , «Своими глазами» [2] .

Записи о. Павла, сохранившиеся в его архиве [3] , свидетельствуют о его неотступной заботе о Церкви и постоянных размышлениях о том, как стать настоящим христианином, как высокое звание христианина должно освящать жизнь человека. В публикуемом сборнике собраны рассуждения о. Павла о подлинной церковной традиции и проблемах ее воплощения в жизни современной церкви. Вниманию читателей представлены некоторые записи о. Павла, доклад «Христианская община как осуществление Церкви Христовой на земле» и неопубликованный ранее доклад «Принципы современного устройства РПЦ и возможные пути их совершенствования», прочитанный в 2008 г. на Преображенском соборе Преображенского содружества малых православных братств; в сборник включена также рукопись о. Павла «Воцерковление русского языка неизбежно», вылившаяся в статью «От какого языка мы отказываемся», опубликованную в сокращении в 1995 г. в газете «Псковская правда». Рукопись, ставшая подготовительным материалом для статьи, более полно отражает размышления о. Павла о языке богослужения, о существующих искажениях церковной традиции, чем статья, которая более лаконична и сдержанна. Мы сочли важным представить оба текста.

В постраничных сносках редактором даны необходимые пояснения и комментарии.

Авторские сокращения в большинстве случаев раскрыты в редакционных скобках <>, кроме общепринятых сокращений.

Места в рукописи, зачеркнутые автором, поставлены редактором в косые скобки //.

Необходимые смысловые пояснения даны редактором в квадратных скобках [].

Орфография и синтаксис источников в основном сохранены.

Рукописи публикуются впервые.

Ольга Борисова

Отец Павел с братьями и сестрами Преображенского братства. Псков, Пасха, 2013 год

Что это за новая природа, имеющая вечный смысл? Мы знаем только одну подобную природу: «сотворил Бог человека по образу Своему» (Быт 1:27). Рядом с человеком поставить некого. Наше воображение поражают великие народы, могущественные царства, древние культуры. Их время измеряется веками, а человек живет «семьдесят лет, а при большей крепости – восемьдесят лет» (Пс 89:10). Но бытие значимо не длительностью, а своим вечным смыслом. Народы, культуры, государства – просто однодневки перед вечной судьбой человека. Они вторичны, существуют человеком и для человека. В приведенных выше словах Христос говорит о новой природе, соизмеримой с человеком, которая, подобно ему, несет в себе вечный смысл. Кто же Она, эта таинственная незнакомка?

Словом «Церковь» секулярное сознание определяет два образа Церкви: архитектурное сооружение, или храм, и географическое явление, или приход. Оба определения не лишены оснований. Храм именуется церковью, потому что в храме собирается Церковь. Приход именуется церковью, ибо он определяет ареал обитания церкви.

В условиях нашей действительности открыть приход и построить храм сделалось столь трудно решаемой задачей, что она поневоле стала казаться самой важной. На самом деле храм и приход – всего лишь инструмент и сырой материал для строительства церковного тела. «Тело» происходит от слова «целое». Целым является община, собранная в храме. Взаимное сочувствие и молитва должны стать содержанием его жизни. Казалось бы: что тут строить? Собрались вместе – и молитесь. Это формальное понимание Церкви распространилось не только за церковной оградой, но и внутри ее. Даже среди верующих одни приходят «отстоять» службу, другие – раз в год «отговеться», третьи считают, что в церковь ходить вовсе не обязательно. Достаточно веровать «в душе».

«Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и Церкви» (Еф 5:32). Непонимание Церкви апостол Павел объясняет таинственностью ее природы. Церковь как община будет сегодня предметом небольшого доклада, излагающего самые общие представления о ней.

Существует несколько образов единения. Например, куча песку – это случайное единство. Песчинки не связаны между собой никакими связями кроме силы тяготения. В каждой из них нет задачи общего единства. Судьба каждой песчинки безразлична для целого. Другой образ единства представляет агрегат. Смыслом этого единства является результат работы механизма, безразличный к судьбе целого и его частей. Образом единения может быть коллектив. Он построен на общности эгоистических интересов и юридических норм. Всё это образы формального единства.

Христос говорит об иной природе единства в Церкви: «Я – лоза, а вы – ветви. Если ветвь не пребудет на лозе, то не сможет принести плода» (Ин 15:5). Лоза и ветвь связаны органическим единством. Оно предполагает общую жизнь, имеет прямые и обратные связи: «Страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово» (1 Кор 12:26). Каждый христианин становится клеточкой единого организма, в котором одна общая жизнь Христова: «Как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их много, составляют одно тело, – так и Христос. Все мы одним Духом крестились в одно тело… и все напоены одним Духом… Членов много, а тело одно» (1 Кор 12:12–20). Идеальным образом такого единства Христос называет святую Троицу: «Да будут все едино; как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ии 17:21). Это единство, построенное на живом общении. Реальным образом такого организма единой жизни изо всех общественных образований может быть только семья. Поэтому в Церкви все обозначения внутренних отношений между членами заимствованы из семейного быта. Священника называют отцом, батюшкой. Прихожане являются для него духовными детьми: сыновьями и дочерьми, а между собою – братьями и сестрами. Как и семья, Церковь имеет одно рождающее лоно – купель крещения. Из него рождается вся община. Как и семья, Церковь имеет общую трапезу – Престол храма. На нем совершается таинство Евхаристии: хлеб и вино освящаются в Тело и Кровь Христовы, которыми питаются все члены общины. Причащаясь из одной Чаши, мы становимся братьями не только по вере, но и по Крови Христовой, которая соединяет нас. Апостол Павел указывает в причащении источник нашего единства: «Один хлеб и мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор 10:17). Церковь как Тело Христово воплощается на земле всегда и только в конкретной общине. Мы не знаем иного бытия Церкви кроме церковной общины.

Община, как и каждая человеческая личность, может в разной мере раскрывать свою онтологию. Онтологическая основа человека – образ Божий. Однако в каждом конкретном человеке образ Божий раскрывается неодинаково. В одном образ Божий чуть приметен, в другом – совсем помрачен, в третьем – светится ровным светом. Человек способен к покаянию и духовному росту. Так и в каждой общине по-разному раскрывается онтологическая глубина Церкви. Поэтому апостол Павел говорит о «созидании Тела Христова, доколе все придем в единство веры и познание Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова, дабы мы… истинной любовью все возрастали в Того, Который есть глава Христос, из которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение доя созидания самого себя в любви» (Еф 4:12–26).

Идеальное содержание церковной жизни раскрывается на Евхаристическом дискосе. В центре помещается приготовленная для освящения часть Хлеба. Это Агнец Божий, берущий на Себя грехи мира Христос. Он приносит Себя за спасение человека. Справа от Него полагается частица, вынутая в честь Богоматери. Слева – частицы, вынутые в честь святых: пророков, апостолов, мучеников, преподобных, святителей. Перед Агнцем полагаются частицы, вынутые за всех христиан: живых и умерших. Каждая частица соединена с конкретным именем. Имя онтологически связано с тем, кто носит имя. Когда священник вынимает частицу за усопшего, называя его именем, душа усопшего обретает материальное бытие на время Божественной Литургии. Литургия соединяет вне времени святых и кающихся, живых и умерших единой евхаристической жизнью.