– Ага. Правая рука со сценой, где Макс в своем костюме волка качается через деревья и...

– И левая рука, где Макс в лодке с дикими животными на пляже?

Я пристально посмотрела на нее.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я смотрю на эти руки два часа каждый раз, когда крашу волосы, – Корри покачала головой и с лязгом опустила кружку. – Она стилист в «Сиянии». Я на девяносто процентов уверена, что ее зовут Джилл-Джен или что-то такое. Ее кресло рядом с цыпочкой, которая приводит в порядок меня.

Невероятно! Это невозможно в таком огромном городе.

Я моргнула и поставила свой кофе на столик с дрожащим звоном.

– Уверена?

Она пожала плечами.

– Настолько, насколько это возможно. Сколько женщин с темными волосами, голубыми глазами и татуировками чудовищ на руках бывает в одних и тех же местах одновременно?

– Это Портленд. Возможно, много.

Корри нахмурилась и задумалась.

– На ее месте были свадебное фото в рамке. Только она в свадебном платье, а жениха нет. Она одета в стиле бохо4, с кружевами и прической с обрамляющими лицо завитками.

Мой желудок сжался.

– Точно она.

Мы пялились друг на друга в течение нескольких секунд, ни одна не хотела делиться своими мыслями. Или, может быть, просто Корри не хотела говорить вслух.

Так и есть.

– Я должна сказать ей, – заявила я. – Она должна знать, что творит ее муж. Я собираюсь ее разыскать.

***

На сердце было такое чувство, будто кто-то шлифует его каблуком – я стояла снаружи салона «Сияние» за пять минут до конца смены Джилл. Я решила не врываться в рабочее время, не желая устраивать сцен. Корри узнала часы ее работы и отвлекала меня весь день, пока мы ждали окончания ее рабочего дня.

Затем подруга неохотно сделала шаг назад и позволила мне справиться с этим в одиночку.

– Позвони, если что-нибудь понадобится, – попросила Корри, когда мы подъехали к салону. – Зажигательную речь, плечо, чтобы проплакаться ну или лопату и место, чтобы похоронить тело.

– Спасибо, Корри, – поблагодарила я, выходя из машины. – До дома доберусь на такси.

– А я заберу хомяка и встречусь с тобой у тебя дома в пять, – пообещала она. – Позвони, если передумаешь относительно моего предложения пописать на его диван.

– Ты замечательный друг, – я повернулась к салону, уверенная, что поступаю правильно.

Пять минут спустя я уже так уверена не была.

Дверь дзынкнула, и я подняла глаза, чтобы увидеть женщину с фотографии. Мое сердце замерло. Я бы узнала ее лицо, где угодно даже если бы на ее обнаженных руках не было знакомых татуировок. Ярко-голубые глаза сканировали телефон, те же глаза, которые я видела, глядя с любовью на Ноя, от чего у меня в груди болело даже сейчас.

Мой взгляд зацепился за ее обручальное кольцо с бриллиантом, и мне стало интересно, как Ной выбирал его. Это семейная реликвия или они ходили за ним вместе? Я оторвала глаза от кольца и сделаю дрожащий вдох. Когда преградила ей дорогу, мое сердце начало биться сильнее.

– Прошу прощения, вы Джилл? Джилл... эм... Донован?

Она подняла глаза от телефона, удивилась и осторожно кивнула.

– Верно. Чем могу помочь?

Дерьмо. Это сложнее, чем я думала. Я прочистила горло, решив поступить правильно. Решив рассказать Джилл правду. Вынуждая себя пройти через это.

– Слушайте, я не знаю, как это сказать, поэтому сейчас наберусь храбрости и выплюну это, ладно?

Джилл нахмурилась, и я заметила, как выражение ее лица стало подозрительным.

– Простите, я вас знаю?

– Нет, не знаете, – я провела руками по джинсам, ненавидя слабость в голосе. – Но я знаю вашего мужа. На самом деле очень близко.

Я остановилась, надеясь, что она не попросит подробностей. Надеясь, она не заставит меня произнести это вслух. Если он серийный изменник, может, для нее это известный факт. Может быть, она этого ожидает.

Не повезло.

– Бывшая девушка или типа того? – маленькая вселяющая надежду полуулыбка, которую она мне подарила, разбила мое сердце.

Я медленно покачала головой.

– Нет. Мне очень жаль. Недавно познакомились. Совсем, совсем недавно. Можно сказать только что. Хм, на днях.

На ее лбу появились морщинки, и я ненавижу то, во что ввязалась, что я снимаю пластырь с мучительной медлительностью вместо быстрого рывка, как планировала. Все это неправильно.