Шрифт:
— Он не понимает настоящего языка! У них там на севере все говорят через задницу, — Ну, ты? Белокожий! Пшел в деревню, кому сказали...
Мерриз продолжал невозмутимо водить ножиком по ветке. Косой легко поднялся и потянул из-за пояса кривой мясницкий тесак. Собравшиеся вокруг караванщики, в основном аведжийцы, с интересом следили за происходящим.
— Эх, Старый, тащит с собой вечно всякую падаль! — Он посмотрел через плечо на Аттона… — Послушай, брат! Я думаю, что Великий Герцог будет нам просто благодарен, если мы, случайно, конечно же, придавим атегаттскую падаль... — Аведжиец обвел взглядом остальных охранников, и подмигнул подбитым глазом. Все промолчали. Аттон, поудобнее устроился на шкуре, перехватив под накидкой ножи. Аведжиец гадко ухмыльнулся и указал на него брату:
— Если этот сунется, выпусти ему кишки... — Муфсей, с проворством бантуйской обезьяны вскарабкался на телегу, и спрыгнул вниз, держа в руках заряженный арбалет.
Аттон улыбнулся.
— Пора атегаттской свинке пустить кровь... — Косой, отвратительно улыбаясь перекошенным ртом, направился к Мерризу. Тот, по-прежнему, сидел, сжав в ладонях кору, и неподвижно смотрел прямо перед собою.
Остановившись перед Мерризом, аведжиец провел лезвием ножа по большому пальцу, и слизнул кровь.
· — Вставай, дерьмо! Сейчас тебе будет очень больно... А-хр-р-р...
Только большой багряный лист промелькнул перед лицом Аттона, а Косой уже падал, и фонтаны крови, бьющие из его тела, повисли крошечными каплями, среди кружащейся листвы. Аттон перекатился по земле в сторону Муфсея, и дернул ложе арбалета на себя. В следующее мгновенье над ним сверкнул меч, и Муфсей, разрубленный от плеча до бедра, повалился вниз. Аттон посмотрел на остекленевшие от боли и ужаса глаза, напротив своего лица и рывком вскочил, сжимая направленный на караванщиков арбалет. Те, открыв рты и выпучив глаза, подались назад.
Мерриз стоял опустив к земле два коротких клинка и печально смотрел на умирающего. Потом он повернулся к охранникам.
— Их надо похоронить...
Лломми, пожилой данлонец, с седыми всклокоченными волосами и хищным крючковатым носом подошел к ним и перевернул истекающего кровью Муфсея, на спину.
— Не жилец... — Он посмотрел Мерризу в глаза и поскреб небритую щеку. — Ты убил аведжийца, сынок… Двоих. В Прассии. Здесь каждый третий — аведжиец...
Мерриз пристально посмотрел на стоявших у костра караванщиков. Высокий парень с длинными цвета ночи волосами опустил секиру и пробормотал:
— Они сами искали свою смерть... И нашли ее… Нам плевать на них, правда?
Остальные аведжийцы, пряча топоры и ножи, закивали в знак согласия. Данлонец посмотрел на расходящихся людей, и презрительно сплюнул сквозь зубы:
— Аведжийцы... — Он сдернул с телеги лопату и швырнул длинноволосому. Тот посмотрел на лопату, так, словно увидел прямо перед собою пятнистого клумийского слизня. Зачем выпятил нижнюю губу, и спесиво произнес:
— Я не могильщик...
— Тьфу, на вас... — данлонец подобрал лопату и побрел к лесу. Аттон поднял арбалет, разрядил его и протянул Мерризу.
— Нужен?
Тот покачал головой. Он, по-прежнему, держал в руках короткие узкие мечи странной формы, на которых не было и капли крови и смотрел на аведжийца у своих ног, тело которого еще слабо подергивалось.
— Полный вдохновения и трепетного восторга, я пришел к вам, и говорю — жизнь ваша, есть прекрасный сосуд счастия и блаженства, ибо добавил я вам люби всевышней, и гордости, и просветления...
Аттон удивленно посмотрел на него. Где-то, в глубинах его сознания тут же пронеслись картины — залитый кровью зал таверны, испуганный хозяин, мелькнувшая фигурка среди камней на пустошах... Мерриз неуловимым движением спрятал клинки под тяжелый плащ и посмотрел на Аттона, и сказал:
— Ты не задумываешься над тем, чего не понимаешь, а сделав, осознаешь, что все на самом деле просто. Все имеет свои внутренности, приблизительно одного цвета, и стоит их извлечь, не важно даже как, хитростью, либо силой, как все сразу становится просто и понятно...
Аведжиец последний раз хлюпнул кровью и застыл. Аттон взял тело за ноги и оттащил к яме. Потом вернулся к Мерризу. О своих догадках он решил молчать.
— Ты слишком быстро махаешь мечом и слишком быстро двигаешься. Для этих мест... Кто-нибудь обратит внимание...
Мерриз пожал худыми плечами и уселся на землю.
— Многие думают, что знают. Многие знают, но не могут осмыслить. Многие способны осмыслить, но не способны сделать выводы... Что можешь ты?
Он сверкнул изумрудными глазами. У Аттона по спине побежали мурашки:
— Ты хочешь меня предупредить? Тогда я буду тебе обязан... Вряд ли ты нуждаешься в таком бремени. Поэтому, оставь свои предупреждения при себе, воин.
Аттон усмехнулся.
— Как все сложно. Хотя... Ты прав, Мерриз. Достаточно, порой просто извлечь внутренности...