Я замешкалась, задумавшись, а хочу ли поделиться с волком своими подозрениями, хочу ли довериться ему. Но опасность от рук и магии серебряной княгини грозила именно ему, и умолчать о ней было бы преступно.

– Я не травила. Банник сказал, там сонное зелье, которым княгиня приказала меня опоить. Она собирает силу из крови нечисти, вот, решила тебя заполучить.

– Меня? – волк удивленно приподнял брови. – Но зачем? Толку-то от меня, я же даже как шаман ничего не умею! Или мы верно догадались насчет прирученных зверей?

– Похоже на то. Она... да и не только она... считает, что ты дух, призванный зверь. Ну, как Серый Волк в сказках. И она хочет заставить тебя ей служить.

– Пусть попробует! – оскалился волк. – Даже в волчьей шкуре я человек, чарами меня не подчинить.

– А если не чарами? – тихо уточнила я. – А если она сначала опоит тебя какой-нибудь гадостью, а потом уже будет разбираться, дух ты или не дух и какую пользу с тебя можно получить?

Волк нахмурился и замолчал. Ему определенно не нравился ход моих мыслей.

– Банник сказал, – шепотом продолжила я, – что серебряная княгиня колдует по ночам, а с первым лучом солнца уходит спать. Бежать лучше на рассвете, не дожидаясь, когда о нас вспомнят.

Волк подумал и согласно кивнул.

– Если она не решит очаровать меня сразу, не дожидаясь утра.

– А вот как раз на этот случай я опоила служанок зельем, чтоб не шпионили и не мешали. И не донесли, где именно мы спать улеглись, – жестко отрезала я. – Сегодня нам не выспаться, будем сидеть и ждать утра, чтобы княгиня нас врасплох не застала.

– Ты думаешь, у нее слуг больше нет? – укоризненно вздохнул волк, но не стал со мной спорить.

Свечу я задула. Все равно на всю ночь ее не хватит, а пробивающийся сквозь ставни свет может вызвать подозрения, если кто-то его заметит.

– Расскажи о сестре? – попросил волк, когда ожидание стало совсем невыносимым. Глаза слипались без всякой сон-воды, хотелось прилечь на мягкую подушку и забыть обо всех проблемах, пустить все на самотек. – Какая она? Ты ее сильно любишь?

– Я не знаю. Всегда казалось, что безумно люблю и так же сильно ненавижу – за капризы, за нежелание понять, что я ради нее своим временем жертвую, своими интересами. А когда она исчезла, я поняла, что это всегда был только мой выбор. Только мое желание обеспечивать ее всем необходимым. Необходимым с моей точки зрения! – Я перевела дыхание. – А ей, может, хотелось, чтобы ее просто любили. Может, нам лучше было бы едва сводить концы с концами, но доверять друг другу, разделять тайны и страхи. Я же даже не спрашивала, что Мар... – я поперхнулась именем сестры, словно испугавшись того, как оно прозвучит в темноте. – Что сестра сама хочет. Я приняла решение за нее.

– Но ведь не ты виновата, что она исчезла.

– А может и я, – я спрятала лицо в ладонях, – я же не знаю, как ее нашел сокол, почему выбрал именно ее!

– Мы найдем его и спросим, соколица, – волк сел рядом, положил руку на плечо. Сквозь одежду я почувствовала обжигающее тепло его кожи. – И сестру твою найдем и спасем.

– Да, – шепнула я пересохшими губами. – Так и будет.

Я перевела дыхание, отбрасывая эмоции. Толку-то сейчас от всепожирающего чувства вины, оно нас не спасет, от безумной княгини не защитит. Прошлась по комнате – два шага в одну сторону, два в другую, – успокаивая дыхание.

– Можем снова спать по очереди, – предложила я, видя, что и волка сон пригибает к полу. Но я ошиблась – он поднял на меня ясные глаза и невесело улыбнулся.

– Блаженна ты, раз можешь спать в Нави и есть в Нави, блаженна, раз видишь морок, успокаивающий, убаюкивающий, утешающий. Яга провела тебя через ритуал и, не позволив открыть глаза, вырвала их. Я же вижу истину, вижу смерть и тлен, вижу кость и суть. И я проклят, ибо разум не желает мириться с ужасами. В царстве мертвых безопаснее быть слепцом.

Он встал рядом со мной, коснулся деревянной стены рядом с моей ладонью.

– Теплое, шероховатое дерево. Ты ведь его видишь, так? Позволь, я покажу, что вижу сам, – Кончиками пальцев второй ладони он коснулся моей шеи под волосами. – Кости. Гладкие. Отполированные. Белые.

С глаз словно пелену сдернули, словно все, что меня окружало, засветилось изнутри, просвечивая тонкую, фальшивую личину, под которой проступала истинная – серебристая, страшная, холодная.

Целый терем из маленьких гладеньких косточек, матово-белых, никогда не принадлежавших тому, что могло бы жить, ходить и дышать.

С криком я рванулась в сторону от волка, пряча лицо в ладонях, чтобы белый-белый костяной терем перестал стоять перед глазами. Сердце стучалось где-то в горле, а дыхание неровно клокотало в груди, не давая мне успокоиться. Что-то древнее, доставшееся от диких далеких предков и неизбытое за века цивилизации поднялось из темноты и попыталось поглотить меня, погрузить в панику и отчаяние.

– Блаженна ты, – тихо сказал волк, – ибо слепа и можешь спать здесь. Я не могу.

– Теперь и я… не могу, – хрипло, через силу выдавила я, даже не пытаясь осознать, каково волку видеть мертвый мир в истинном его облике постоянно.