Многозначительно приподнимаю левую руку - край рясы сползает вниз, обнажая наруч доспеха.

– И да войдёт носящий сие одеяние в каждый дом. И будет принят там как желанный гость, приносящий с собою мир и спокойствие. Не притеснит его никто ни словом, ни делом, ни помыслом… - увидев на лице гостя некоторое недоумение, охотно поясняю.
– Это устав ордена святого Лана Страждущего, ваша милость. Простой даини - или сам отец настоятель - все носят одно и то же одеяние… и принимаются одинаково.

А вот какое и м е н н о "одеяние" - кабаф или Зеркало имеется в виду, я дипломатично пояснять не стал…

– Лекс Гор не приносил присяги Его светлости.
– сухо поясняет наш начальник.
– Даини не вправе служить никому, кроме своего монастыря. Во всяком случае, лично я таких прецедентов ранее не встречал. Возможно, что у вас, барон, всё обстоит несколько иначе… но мы не в столице!

А он его тоже недолюбливает!

И, надо думать, есть за что…

– И денег за свою службу… э-э-э… содеянное, никаких не получал?
– слегка язвительно интересуется гость.

– Этот вопрос вообще никогда не обсуждался, - ответствует Эспин.

И между прочим, абсолютную правду глаголет! Это магичке жалование полагается, а для меня даже должности придумать не успели - слишком быстро всё пошло.

– Впрочем, - наклоняется к сундуку графский безопасник, - его светлость умеет ценить рвение окружающих - независимо от того, кому они формально служат…

И он бросает мне увесистый кошель!

Ого!

Граф, ей-богу, с каждым разом подрастает в моих глазах!

– Вы вправе распорядиться этими средствами так, как вам подсказывает ваш долг, -официальным тоном произносит барон.

– Благодарю его светлость! Искренне - и от всего сердца! - прижимаю руку к груди.
– Я не премину последовать вашему совету, ваша милость!

Вот так!

Такому начальнику и уважение должное оказать не грех…

– Хм… - почёсывает подбородок гость.
– А ведь вы не любите меня, барон!

– Любить я могу свою жену. Детей. И родителей, - поясняет Эспин.
– При всём уважении к вам, барон, вы ни к одной из этих категорий не относитесь.

– Не стану спорить, - кротко наклоняет голову гость. - И всё же… Именем короля, барон!

Эспин встаёт из-за стола. Опускает голову в поклоне.

– Слушаю вас...

Логар пододвигает к себе кресло, в которое тотчас же и опускается.

– Можете сесть, любезный Эспин - я не настолько формалист. И вы, моя дорогая… вон там стоит ещё одно кресло. Вам же, - поворачивается он ко мне, - я этого не предлагаю - тут больше нет кресел! Не станете же вы поднимать на ноги красивую девушку?

Ни себя, ни барона он, естественно, не упоминает…

– То есть, господин барон, если я правильно вас понял, вопрос лишь в отсутствии кресла?

Насколько я в курсе, сидеть тут однозначно нельзя лишь в присутствии короля - точно, как и у нас дома. Но и помимо этого есть, оказывается, нюансы…

Так, например, в присутствии графа Рино - это тоже позволено далеко не всем. Он - королевский наместник. Сесть можно только по его персональному разрешению

А вот рядом с прочими графами разрешено сидеть всем женщинам (дворянкам, естественно…) и мужчинам преклонного возраста. Правда, до такового тут мало кто доживает… а большинство тех, кто ухитрился это сделать, как-то вот не часто путешествуют - тем более, ко двору.

Аналогично и у баронов. Но те могут разрешать это всем прочим, в том числе - и простолюдинам. И это не будет считаться каким-то вопиющим нарушением. Всё же это не графский, и уж тем более - не королевский двор.

Но…

Все монахи ( и я в данном случае) по факту у ж е не считаются простолюдинами - и никогда не считались. Тем паче, что среди них, вообще-то, частенько попадаются отпрыски весьма знатных родов.

Все они - вне сословного деления.

Понятное дело, что каких-то там о с о б ы х привилегий у них нет (или я, скорее всего, об этом просто не знаю), но и больших ограничений тоже не усматривается. Они вообще, как правило, всегда на ногах - когда вне монастыря. Довелось мне как-то побеседовать с тем самым дядькой, что графскую канцелярию возглавлял…

Мужик - умнейший! Начитанный и с цепкой памятью. Он мне много чего рассказал… и я постарался это запомнить. Кое-что даже и записал.

Подгибаю ноги - и опускаюсь прямо на пол.

– Да не оскорбит тебя хладный камень и мокрый песок, дабы мог ты перевести дух перед трудами своими…

– И это, - ухмыляется гость, - как я понимаю, тоже откуда-то из ваших наставлений?

– Нет, господин барон. Скорее уж - из ваших. Ибо, сие есть прямые слова Его величества короля Гонды Второго, обращенные к настоятелю монастыря ордена святого Майте Защитника. Тот устал после боя, в котором занимался врачеванием пострадавших и искал глазами скамью, чтобы передохнуть. Вот, тогда король это и произнёс… Любой монах - и я не исключение, всегда должен быть готов к трудам. А для этого ему требуются силы…