Шрифт:
– Ай... Клайд... Ты что... С ума сошёл!
Берта оттолкнула мою шаловливую руку, пустившуюся в интересное путешествие, быстро выглянула, не обратил ли кто внимание, оправила платье. Мы переглянулись и оба с подчёркнуто несчастным видом вздохнули.
– Возвращаемся к рассказу?
– Давай.
Берта снова устроилась на моем плече и приготовилась слушать. Слава Богу, отошла и можно продолжать.
– Так вот, Лигету рассказали о нас с тобой плюс Клайд написал на тебя эти доносы.
– И тут появился ты...
Она спокойно об этом говорит, привыкла уже малость, умничка моя.
– Да, появился я. И успел в этом всем разобраться прежде, чем Лигет на меня наехал за обедом.
– Что он сделал за обедом? Не поняла...
– Ээ, ну, разговор завел о тебе...
– Аа...
– Ну вот, он сказал, что получил мою докладную на тебя, тьфу... Ну, не...
Берта легонько сжала пальцы у меня на груди, почувствовал ноготки.
– Я поняла, дальше...
– Я же сказал, что все уже исправлено, с тобой поговорили, ты все поняла и теперь отлично работаешь, без нареканий.
– А он что сказал на это?
Я улыбнулся.
– Спросил, почему я тебя так защищаю.
– Ого... А ты?
Я улыбнулся ещё шире.
– А я ему ответил, какая же это защита, если я сам позавчера ему написал на тебя докладную?
Роберта секунду подумала над сказанным и ее плечи затряслись от смеха.
– Клайд, так это вышло, что...
– Что тот донос как раз и снял все подозрения. Ибо как можно защищать того, на кого сам же и пожаловался?
– Какой ты у меня.
Роберта восхищённо на меня посмотрела, крепко прижалась и затихла. Я же тихо продолжил.
– Но этого хватило простаку Лигету, Гилберт же раскусил нас сходу. Видимо, между ними произошел разговор, Лигет ему передал слухи о нас.
– И Гилберт пришел в цех и тоже проверил журналы и все понял. Да?
– Не только. Он на каждом доносе поставил знак, птичку. И под последним - написал своё имя. И так оставил все на моем столе.
Роберта вздрогнула.
– Он страшный человек, Клайд. Я боюсь его.
– Я тоже страшный человек, милая. Мы с ним похожи. Не заметила?
Ответный шепот чуть слышен за стуком колес.
– Тебя я уже не боюсь. Ты не страшный. Ты любишь меня. Я знаю.
– Люблю, Берта.
– Что было дальше?
– Дальше дядя пригласил меня на обед в выходные, ты это слышала.
Она молча кивнула.
– А мы уже решили ехать венчаться и никакого обеда быть не могло.
– Как ты смог отказаться?
В голосе Берты прозвучало неприкрытое уважение к власть и деньги имущим, этот тон мне не особо понравился. Потому ответил коротко.
– Я просто отказался. Попросил Гилберта передать извинения.
– А как объяснил?
– Никак. Это приглашение. Его можно принять. Можно не принять. Все.
Невольную сухость сказанного я смягчил поцелуем.
– А потом Гилберт, видимо, заинтересовался, почему я отказался, да и разговор у нас произошел интересный...
– Пуделек Сондры...
По лицу Берты прошла брезгливая гримаска.
– Милый, пить хочу, есть ещё лимонад?
– Держи, допивай все.
– А ты?
– Я нет, скоро уже Ликург.
Послушно допивает, бутылочка кладется обратно в корзинку.
– Да, пуделек Сондры, Берт. Гилберт очень заинтересовался внезапным превращением пуделька в кого-то ещё.
– В тебя, мой ангел.
Берта широко раскрыла глаза и глубоко вздохнула.
– И он послал человека проследить за мной, за нами. Мой промах, я ничего не заподозрил, когда этот хлыщ к тебе подсел перед Олбани.
– Зачем он это сделал, Клайд?
– Спровоцировать меня. Естественно, я подошёл, когда он начал к тебе приставать. И этим мы себя выдали.
– Мне тогда это показалось очень странным, я множество раз ездила в этих поездах...
– И никогда никто не пытался к тебе пристать?
– Никогда.
– Понятно.
– А тут именно когда ты рядом, и так грубо, неприятно...
Роберта передернула плечами от отвращения.
– А как ты его отвадил сразу, ты такой...
Погладил ее по голове.
– Это было нетрудно, да и не приставал он по-настоящему.
– Понимаю. Но все-таки...
Я посмотрел на часы, за разговором прошло почти два часа, минут через десять - Ликург.