– Ни в коем случае! Надеюсь, вам известно, что обеденный перерыв дан для обеда и отдыха, а никак не для общественной работы.

– Так когда же?

– А это уж, простите, ваша забота.

– У нас нет «вашего» и «нашего», у нас есть общее, государственное.

– Об этом, если хотите, побеседуем после восемнадцати часов. А сейчас, уважаемая Ламора Матвеевна, я тоже на работе. Вы понимаете?

– Прекрасно понимаю! – она вышла и гордо простучала каблучками по замершей лаборатории. Коридор был пустой, поэтому слёзы сразу брызнули из её глаз. Она отказывалась верить самой себе. Выставить вон! Как нашкодившего котёнка. Её – любимицу всего института, партийного секретаря отдела! «Я старалась объясниться с каждым лично, чтобы в списке не оказалось обиженных, чтобы на пользу всем. Как будто я для себя делаю. И ведь прав, ничего не скажешь. С первых шагов хочет себя показать, карьерист, педант, солдафон. Кому нужна твоя террористическая правда? Подчинённые разбегутся, друзья не найдутся. Наживёшь врагов и возненавидишь весь мир. Выгнать нежную хрупкую девушку! Чудовище! Кентавр толстокожий!..»

Несколько успокоившись, Лаева отпечатала список будущих бойцов за урожай и отправилась к начальнику отдела.

– Никто не возражает? – спросил Селен Васильевич.

– Со всеми согласовано.

– Чистая работа.

Но неожиданно он вычеркнул одну фамилию и вернул список:

– Придётся подработать, – уверенной рукой был вычеркнут Скрипач. На недоумённый взгляд Лаевой начальник отдела ответил:

– Его руководитель не согласится.

– А если уже согласился? – в запальчивости сказала она, на миг вспомнив кентавра и ужаснувшись грозящей неизбежной встрече с ним, если Селен Васильевич передумает. Но он лишь внимательно посмотрел на неё и задумчиво сказал:

– Нет, Ламорушка, не обманывай себя, не взваливай на свои прелестные плечики непосильный, да и ненужный груз. Здесь даже твои чары не помогут.

Она покраснела и разозлилась:

– Уже нажаловался.

– Нет, об этих делах мы не говорили.

– Откуда же вы всё знаете?

– Какая ты счастливая, наивная! А мне уже шесть десятков. Должно же быть у меня хоть что-нибудь взамен такого несчастья.

– Объясните, пожалуйста, откуда такой кентавр появился в нашем отделе и что он такое?

– Кентавр! Ах, счастливец! Не прошло и недели, а уже назван роскошным именем из уст самой очаровательной дамы. Уж не влюбилась ли ты?

– В это чудовище? Селен Васильевич, мне нужно знать для дела, а вы шутите.

– Но я тебе ничего не могу сказать.

– Вы же его брали на работу.

– Брал.

– Кота в мешке?

– Нет.

– И секретарю отдела знать не полагается?

– Видишь ли, Ламора Матвеевна, ваше ведомство решает, как ему кажется, быть или не быть у нас такой-то науке. Но воз науки тянут кентавры, а отвечаю за неё я, поэтому и вожжи должны быть в моих руках. У меня могут быть и свои хитрости, и приёмы, и сомнения, и риск, и свобода действий. Иначе я превращусь в вола, кентавр – в обыкновенную лошадь, а наука – в воз хлама.

– Вы деликатнее со мной, чем этот новенький, но суть одна: не суй носа не в своё дело.

– Вовсе нет, просто не требуй от меня того, что я либо не могу, либо не должен делать. У тебя ведь тоже есть свои секреты.

– Уйду я от вас.

– Слышу голос женщины, но не вождя.

– У меня же другая специальность. Вашей науки я не знаю, значит, работаю не на своём месте. Поэтому всякий может дать мне по носу.

– Положим, я не всякий.

– Простите. Но с людьми действительно бывает очень трудно.

– Если бы не было трудностей, то и партийный секретарь был бы не нужен.

– Спасибо за урок, Селен Васильевич. Я пойду.

– Будь, как всегда, умницей, Ламорушка, и заходи почаще. И помни, что одна-то вожжа в твоих руках и дёргать их как попало нам никак нельзя.

Весь день Лаеву занимала стычка с Лавниковым. «Я оскорблена, – полагала она, – и не должна его замечать, но я парторг – рано или поздно нам придётся общаться по службе. Как себя вести? Ах как спокойно было без него, а сейчас на работу идти не хочется».

Однажды в коридоре она неожиданно увидела идущего навстречу Лавникова и почему-то испугалась. Убежать, обнаружить свои чувства не хотелось. Как быть? Как отвечать на его приветствия, извинения? Совсем не готова. Она инстинктивно остановилась и заинтересованно стала копаться в папке. Лавников же равнодушно прошёл мимо неё. Разочарованная, она смотрела ему вслед. Как же так? Не заметил, прошёл, как мимо столба. Зачем тогда мои волнения? Я совсем еще девчонка. Впервые знакомый мужчина меня не заметил. Всегда они улыбаются и непременно говорят что-нибудь. А этот ещё и невежлив. Ну как же не кентавр! Впрочем, это даже к лучшему: имея такое алиби, я могу демонстративно его игнорировать.

Обсудив с Лаевой все неотложные дела, начальник отдела вдруг спросил:

– Твой кентавр не обратился уже в прекрасного принца?

– Почему мой?

– Ну как же, как же.

– Ему это не угрожает. Он даже здороваться ещё не научился.

– Скажите на милость, какой дикий мустанг! А я был уверен, что ты уже его объезжаешь.

– Что? Я?

– А кому же ещё, если ты, Ламорушка, у нас самый главный дрессировщик. Видишь, я уже за тебя цитирую материалы партийного съезда.