Анхель жаждал стать кем-то на своих условиях, в согласии с собственным представлением о том, кем он был (и есть по сей день), а не с тем, как записал его на листке бумаги какой-то школьный администратор, даже если у его опекунши были самые благие намерения. Видите ли, идея, которая может казаться обычной некоторым из нас сегодня, – учиться в колледже, получить хорошую работу, владеть красивым домом – была для человека с таким происхождением, как у Анхеля, не просто необычной, но и совершенно сумасшедшей в те времена, на которые пришлось его детство. Особенно если он настаивал на принятии другими своего кубинского иммигрантского наследия как раз в то время, когда в холодной войне наметилось резкое похолодание.

Рассказ Анхеля о его детстве сделал это различие ясным для меня. В нем раскрылись неустанные пламенные амбиции, жизнь, устремленная к истинным достижениям. Быть равным среди равных, быть кем-то, быть великим. Но великим не в том более традиционном смысле, опирающемся на достижения, в каком пытался быть великим я. Величие Анхеля относилось к жизни, к образу жизни.

Может показаться, что у Анхеля было два совершенно разных видения: одно – быть точь-в-точь таким же, как и все остальные, другое – быть самому себе хозяином. Но в действительности они оба являются сторонами одной медали. Они объединяют то, чего он хочет, с тем, кем он хочет быть. Это и есть сущность идентичности. Так же как объединение ваших мечтаний с целями есть сущность реального видения, унификация видения позволяет вам пулей пронестись мимо того, что другие люди считают вашими ограничениями.

Давайте вернемся к тому ужину, за которым я познакомился со Стивом. Стив думал, что его мечта – стать физиотерапевтом, к примеру, в армии или профессиональной спортивной команде. На самом же деле его мечтой было жить у моря и работать дома по нескольку часов в день, чтобы всегда быть рядом со своей семьей. Неудивительно, что из-за моих расспросов он растерялся. Он не был уверен, что его желания осуществимы, потому что не сознавал, что быть физиотерапевтом – не его мечта; это была просто одна из целей на пути и средство для осуществления его настоящей мечты. А после достижения этой цели он хотел контроля над своей жизнью и роскоши видеть своими глазами, как растут его дети. Как только это становится ясно, появляется возможность разработать реальный план, как к этому прийти.

– Трудность состоит в том, чтобы суметь спроецировать себя в будущее, для которого у тебя нет точки отсчета, – говорил мне Анхель, когда мы обсуждали его детство. – Если ты рос в обеспеченной, надежной семье среднего класса, где у тебя была новая машина, жил в красивом доме и время от времени позволял себе шикарные каникулы (заметь, я не говорю ни о чем экзотическом, я говорю об американской мечте для среднего класса). Так вот, для меня в детстве это было абсолютной страной грез. Это было то, что я видел по телевизору в сериале «Предоставьте это Биверу». Тот дом на телеэкране был для меня настоящим дворцом, и я с трудом смог бы убедить себя, что мне может найтись там место.

Прославленный полководец Второй мировой войны и французский президент Шарль де Голль, по слухам, говорил: «Величие – это дорога, ведущая к неведомому». И он был прав, но, как мне кажется, лишь отчасти. Дело не в том, что неизвестно, как выглядит это самое величие; неведомым остается ваше ощущение в тот момент, когда вы к нему придете. И с этим у очень многих учеников «школы величия», включая меня, возникают трудности, когда мы только-только начинаем свой путь. Величие – это для каких-то других людей: они уже сделали для него все необходимое. Они по какой-то причине его заслуживают. А я кто такой? Что я такого сделал, чтобы думать, будто я могу совершить эти великие дела? Я же просто Льюис из Огайо, или Стив из Лос-Анджелеса, или Анхель из Бронкса.

Главное – понять, что процесс создания видения не заканчивается, когда вы четко выразили свои мечты и цели. Есть и другая часть, в которой вы представляете, каково было бы достичь этих целей и осуществить мечту. Этому я тоже научился у Анхеля Мартинеса.

– Когда я был ребенком, я наткнулся на эту идею, играя с подзорной трубой, – рассказывал он мне. – До меня дошло, что смотреть в нее можно с обоих концов. Когда смотришь с узкого конца, все кажется далеким, но когда смотришь с широкого, говоришь: «Ого, это выглядит совершенно иначе, когда я переворачиваю подзорную трубу!»

Может быть, у вас та же проблема? Эта непомерная мечта, которая кажется такой далекой, часто оказывается намного ближе, чем вы думаете. Далекой она просто кажется, потому что мы смотрим не с той стороны. Точка зрения Анхеля была настолько абсолютна и настолько необычна, что заставила меня пересмотреть мою историю. А потом он сказал то, что глубоко взволновало меня.

– Я пришел к выводу, что легче откуда-то выйти, чем куда-то прийти. Работая в Reebok, я думал, что мы лучше, чем Nike, – вспоминал он. – Мы просто это еще не доказали. Я пришел в Deckers не потому, что хотел так и оставаться в том традиционном старом здании, которое компания занимала до того, как было построено новое. Я уже видел эту компанию с другой стороны подзорной трубы. Я видел ее как компанию, стоящую многие миллиарды долларов благодаря качеству сотрудников, товаров и брендов. Я осознал: ты становишься тем, чем себя визуализируешь.