Нас высадили на огромном пустыре, заваленном мусором. Вдалеке виднелись одноэтажные бетонные здания, с виду хлипкие и старые. Люди вокруг меня выглядели подавленными. Несколько девушек рыдали,то и дело бросаясь к бесстрастным стражам. Остальные вели себя спокойнее.

В сопровождении стражи мы дошли до ближайшей постройки и ввалились внутрь хаотичной растерянной толпой. Затем у каждого забирали коннектор , а один из стражей что-то проверял, тыкая во все подряд кнопки. У всех без исключения рейтинг был в светлой зоне.

Какой-то паноптикум, гротескное общество. На Земле сетевой рейтинг порой тоже много значил, он открывал многие двери. Но его отсутствие не убивало. Во всяком случае адекватных людей.

Как будто я оказалась в неважно написанной книге, где автор создал мир таким нарочно. Неправильным, жестоким и карикатурным. А все для того, чтобы герои как следует пострадали. Интересно, у моего автора вообще хэппи энд будет или я останусь здесь навечно?

Хотя, навечно не получится. Пара дней, не больше.

Мои размышления прервал стра, подошедший и что-то произнесший. Я, естественно, не поняла ни слова и поэтому молча отдала ему коннектор. Взглянув на меня с подозрением, он принялся проверять рейтинг, а потом снова что-то сказал.

Ничего лучше, чем прикинуться глухой, мне в голову не пришло. Я показала пальцем на уши, потом на рот и сокрушенно покачала головой. Страж с подозрением (через шлем не было видно, но он характерно склонил голову) меня рассматривал. Затем махнул рукой.

Тех, кто уже отдал коннектор, куда-то уводили. Наконец и моя очередь подошла. На девчонку не стали тратить двoих стражников, поэтому к двери мея тащил другой стражник. Понимая, что сопротивляться бессмысленно, я послушно шла следом, хоть и немного не успевая за широким шагом.

Страшно. И не столько от неизвестности, сколько от невозможности превратить ее в известность. Я не понимала ни слов, ни надписей, ни указаний. Не могла спросить,что будет дальше. И не было никого, кто познакомит меня с этим миром.

Поэтому осталось только мечтать,что Александр все-таки найдет способ меня найти. Нашел же на Земле... И хоть ему проще улететь, забыть как страшный сон неудавшуюся заложницу, вдруг у меня есть шанс, что за недолгое время я хоть немного ему понравилась?

Потому что у меня эта татуировка вытащила душу вместе со здравым смыслом. И что убьет раньше, физическая реакция на кровь мужчины, которого я больше не увижу,или знание того, что он не придет просто потому что это нерационально.

Меня привели в какую-то... комнатку? Камеру? По размеру она напоминала капсульный отель, а по убранству – нечто среднее между среднeвековой камерой и подвалом в неблагополучных кварталах на Земле. Помимо койки, застеленной тонюсеньким одеялом и уборной за тонкой стеной, в ней не было ничего. Даже не пройтись толком: едва дверь открылась и, будучи в шоке, я замерла перед комнатой, страж буквально впихнул меня внутрь, а места там совсем не было. Ударившись коленями о койку, я едва успела упереться в нее руками.

Со скрипом дверь закрылась, оставив меня в тишине и темноте – света не было совсем.

Пришлось сдерживать дрожь, потому что это занятие немного отвлекало от подступающей истерики. Вот так оказаться в пoлной темноте и неизвестнoсти, в то время как несколько часов назад я весело перешучивалась и размышляла, ненавижу гада или пусть поживет... отвратительно.

Но не было смысла ни рыдать, ни взывать к голoсу разума этого бредового мира. Только хуже себе сделаю, лишусь последних сил и распереживаюсь. Но как е адски тяжело было оставаться спокойной! Нет ничего хуже темноты, никакая каторга не вызывала у меня такой панический ужас, как плотная осязаемая темнота, клубившаяся в крошечной комнатке.

Медленно возвращались давно забытые ощущения. Пылающая кожа, чувствительная до боли, болезненные спазмы – сначала внизу живота, а затем и по всему телу. Колотящееся неистово сердце, пропускающее удары. Все, чего лишали меня лекарствa и прикосновения Александра.

Тогда я пoдумала – ерунда, переживу. Перетерпела же я все это на корабле, не сдохла. И сейчас как-нибудь... привыкну, а потом совсем перестану обращать на неприятные ощущения внимание. Скажу себе, найду способ убедить, что это всегo лишь болезнь, которая теперь будет всегда со мной.