– язык?
– влезла я. – Мы ведь не знаем их языка. Они не заподозрят неладное, если услышат нашу речь?

– Это ведь огромный мир, леди. Вы пробудете недостаточнo долго, чтобы вызвать подозрения, вас просто примут за иностранцев. Но постарайтесь, разумеется, вести себя неприметно. Здесь я вас покину, дальние переходы уже давно мне не по силам. Желаю удачи, Ваше высочество.

– Спасибо за помощь, – кивнул Александр.

Чтобы нести платформу не понадобилось никаких усилий: она зависла в полуметре над землей и нам оставалось лишь направлять ее, для чего в конструкции была предусмотрена специальная ручка. Мы шли через город, я старалась не слишком удивленно все рассматривать , а Александр крутил в руке коннектор. К слову,так делали почти все, так что мы и правда ничем не выделялись в толпе народа.

При нажатии на неприметную и почти неосязаемую кнопку высвечивался «Индекс Шторма» - рейтинг, о котором говорил наш провожатый. Разумеется, в мире, который не знал о существовании Земли и других планет пользовались совершенно иными цифрами и обозачениями. Так что подсказки о цветовом смысле рейтинга оказались полезными. Оба наших рейтинга состояли из одного символа, но символ этот был темно-синим, а значит, положительным.

Хотя откуда у меня положительный рeйтинг? Прикид, что ли, оценили?

К постоянному грозовому облаку над головой оказалось не так-то просто привыкнуть. Интересно , почему шторм? Почему они выбрали такую визуализацию своей сети?

Я задала этот вопрос Александру и он, чуть подумав, ответил так:

– Знаешь, Брилли, я не верю в чудеса и волшебные миры. Если в небе над планетой летит дракон – значит, ему предшествовали миллионы лет эволюции всяких ящерок. Если у дгнарнов есть телепатия, значит, они развивали эту способность на протяжении тысяч поколений. Поэтому поверить в то, что однажды все в мире вдруг поехали крышей и зациклились на рейтинге, я не могу. Это выгодно тем, кто управляет «Штормом». А то-то им управляет, потому что сама такая система не организуется никогда. И форма «Шторма» тоже выбрана не случайно. Я не спец в психологии, но давно известно, что звезды и космические явления – даже банальный метеоритный дождь, вызывают в людях любопытство, желание узнать, что там, за облаками. Если небо закрыто, таких желаний меньше. Посмотри вокруг – здесь все сделано для того, чтобы они не отвлекались от рейтингов и профайлов. Это не хаотичный мир , а тщательно выверенный. И где-то в сердце этого мира, в месте, откуда питается «Шторм» есть люди, которых можно назвать здешними хозяевами.

– Хозяевам плевать,что бежать с планеты некуда, если все здесь завалится мусором?

– Понятия не имею, – усмехнулся Александр.

– А разве вы не можете помочь этим людям? Ну... объяснить им, что так нельзя, что они фактически в рабстве?

– Брилли, это не наше дело. Если мы возьмемся спасать другие миры,то рано или поздно перейдем границу. Как отличить мир, которому нужна помощь, от счастливого, пусть и неправильного на наш взгляд мира?

– Ну... по угрозе вымирания?

– ымерших миров много. Мы не можем всех спасать,да и не должны. Если цивилизация себя уничтожила, ей нечего делать в альянсе. Знаешь, какие миры мы спасли против собственных правил?

Кажется, я догадывалаcь...

– Внешние границы. И теперь разгребаем последствия. Так что, в целом, я могу свалить твою татуировку на далекого предка, котoрому в голову пришла очень крутая гуманистическая идея.

– Тебе лишь бы свалить на кого-нибудь вину.

– Разумеется. Этим разведка и занимается.

Мы шли через город, минуя совершенно одинаковые здания и улицы. От обилия искусственного освещения у меня заболела голова. Здесь , похоже, никогда не имели дела с звездным светом. Ужасно,долно быть, жить в мире, где просто нет дневного освещения. Где всегда в домах горит свет, а за окном бушует гроза. Какие у них тут биоритмы? Я помнила затяжной шторм дома, на Земле, тогда дожди с грозами шли три дня без перерыва. К концу мне казалось, я схожу с ума от поcтояной темноты, шума дождя и грохота грома.

Как там лександр говорил? Тысячи поколений эволюции. Наверное, кoгда не знаешь, что может быть иначе,то и не тоскуешь. А я вот с сожалением вспоминала планету с гигантскими насекомыми. Там было со-о-олнышко! Зелень! Здесь вообще в городе я не встретила ни одного, даже захудалого,деревца. се вокpуг было сделано руками человека. И насекомых не было, и животных. На Земле бродячие кошки – обычное дело, а здесь даже никакой птички не пролетит.

В один момент мы вышли к площади. Карта в коннекторе Александра предлагала пересечь эту площадь и по центральной улице спуститься к самой окраине, откуда уже можно будет стартовать на платформе. Но на деле все оказалось немного сложнее : вся улица оказалась забита толпой.

Удивительно, я думала, они вообще потеряли интерес к чему-либо, происходящему в реальной жизни.

– Что это? – спросила я.

Мужчина пожал плечами.

– Митинг? Праздник? Проповедь?

С последним Александр попал в яблочко. Толпа смотрела на худощавого и болезненного на вид мужчину, который, стоя на импровизированном возвышении, кричал что-то поверх голов.

– Он говорит, что «Индекс Шторма» - проклятое число, которое управляет ими и они должны уничтожить сеть, если хотят жить, - вдруг сказал Александр.