Что касается Элмира де Хори, его дерзкое вопрошание, почему отлично написанная подделка хуже оригинала, до некоторой степени удовлетворено. Его фальшивые Пикассо, Модильяни и Моне сегодня продаются, именно как подделки, за много тысяч долларов. Занятно, что время от времени на арт-рынке всплывают поддельные де Хори: его имя – уже достаточно знаменитый контекст, чтобы ему подражать. Сегодня коллекционеры спрашивают: «Да, но настоящий ли это де Хори?»

Грустно, но де Хори не увидел, как его работы стали предметом фальсификации. В 1976 г. на Ибице, узнав, что его экстрадируют во Францию, чтобы судить по обвинению в мошенничестве, он принял смертельную дозу барбитуратов.

Или по крайней мере так нас уверяют.

Искусство при всей его гедонистической ценности для многих остается далеко не первой заботой. Вопрос, как мы питаемся, гораздо более насущен, но и тут контекст может сыграть решающую роль.

Люди сегодня потребляют неразумно много мяса. В большинстве случаев вкусное и питательное, фермерское мясо слишком дорого обходится экосистеме и самим животным. Примерно треть урожая зерновых и 8 % питьевой воды в мире потребляются сельскохозяйственными животными, на долю которых также приходится 15 % парниковых газов, выбрасываемых в атмосферу в ходе хозяйственной деятельности человека {64} . Огромные площади амазонских джунглей вырублены под пастбища. Современные условия безвыгульного выращивания животных, когда они по нескольку недель заперты в помещениях без окон или в тесноте на огражденной территории, где не осталось никакой растительности, некоторые люди считают эквивалентом концлагерей. Эта система, разработанная в США, быстро распространяется по миру, обещая беспросветно ужасное существование невообразимому числу наделенных чувствами млекопитающих. Колоссальные объемы урины и фекалий, производимые этими огромными фермами, отравляют грунтовые воды и вызывают опасное цветение водоемов. Из-за того, что в Азии прирост среднего класса исчисляется миллионами, спрос на мясо будет заметно расширяться, и урон, который мы наносим экосистеме и благополучию животных, будет еще больше.

Таков контекст сочных стейков и бургеров, которые мы едим.

Многие из нас, когда покупают продукты, готовят и едят, не учитывают этот контекст. Нас заботят более практичные правды: о качестве мяса, пищевой ценности и цене, и мы не знаем – или не хотим знать конкурирующих правд о страдании животных и разрушении окружающей среды. Я в этом виновен, как и любой другой любитель мяса. Глухоту к неприглядным правдам о собственном потребительском поведении поощряют послания, которые мы слышим каждый день. Б'oльшая их часть касается сочности тех или иных мясных продуктов либо риска, который несут для наших сосудов разные виды мяса. Время от времени вспыхивает паника по поводу какой-нибудь еды, но эти тревоги быстро тонут в потоке новой информации об изысканных рецептах и неотразимых ценах. Контекст окружающей среды и положения животных от нас почти полностью скрыт.

Для всех, кого заботит здоровье планеты и страдания миллиардов животных, самая экстренная задача – познакомить людей с более широким контекстом потребления мяса.

При этом однажды контекст может радикально измениться. Ученые и предприниматели уже начали выращивать искусственное мясо.

В 2013 г. группа ученых из Маастрихтского университета под руководством профессора Марка Поста приготовила бургер из мяса, выращенного ими самими на культуре коровьих стволовых клеток – природных заготовок, из которых получаются клетки разных видов. Ученые воздействовали на клетки, так что те превращались в мышечное волокно и жир. Первый в мире бургер, мясо для которого не нужно было вырезать из тела животного, пришлось подкрасить свекольным соком, чтобы он выглядел натурально, а изготовить его стоило около $300 000. И все же это было необыкновенное достижение и потенциально – веха, знаменующая начало новой индустрии продовольствия.

В сравнении с обычным мясом искусственное (или, как называют его активисты, «чистое») потребует вдвое меньше энергии на производство и лишь ничтожную часть воды и территории, а парниковых газов и отходов будет гораздо меньше. И оно безопаснее натурального, потому что растет в стерильной среде, не подвергаясь воздействию антибиотиков, заражению бактериями и загрязнению экскрементами.

Уже несколько новых компаний пытаются разработать коммерчески выгодную технологию производства искусственного мяса. California’s Memphis Meats занимается искусственными фрикадельками. Ее генеральный директор Ума Валети, представляя первый продукт, заявила: «Впервые в истории фрикаделька приготовлена из говядины, ради которой не пришлось забивать корову» {65} . Израильский стартап SuperMeat разрабатывает оборудование для выращивания куриного мяса и предполагает, что оно будет использоваться в ресторанах и супермаркетах или даже в домашнем обиходе.

Пройдут годы, если не десятилетия, прежде чем производство искусственного мяса удешевится настолько, что оно составит конкуренцию мясу животных и птицы, и мы еще не знаем, будет ли это мясо столь же вкусным. Но давайте представим, что однажды вам предложат купить бургер из искусственного мяса, который стоит столько же и на вкус таков же, как настоящий. Иными словами, предметы идентичны, но совершенно разный контекст. Станете ли вы есть этот бургер?

Возможно, вы ответите радостным «Да!» Если вы любите мясо, но отказались от него по этическим причинам, это будет ответ на ваши молитвы. А может быть, вы и подойти побрезгуете к мясу, которое растет на фабрике. Или ваш ответ будет зависеть от того, как этот новый контекст вам представили, как ведут себя другие, в каком свете искусственное мясо освещает пресса. Для адептов искусственного мяса – в число которых должны войти все, кого заботит положение животных и судьба планеты, – критически важно будет подобающим образом оповещать людей об этом контексте. От этого может зависеть будущее нашей планеты.

Я начал разговор об искусственном мясе с угрозы, которую рост животноводства представляет для экологии. Другой автор начал бы с теологического аспекта: кто мы такие, спросил бы он, чтобы с помощью биологии брать на себя роль Творца? Он указал бы на моральную и духовную опасность вмешательства в Божьи дела. Третий автор начал бы с идеала естественности: разве кто-то из нас будет спорить с тем, что натуральная пища лучше искусственной? Этот автор припомнил бы сомнительные пищевые технологии, уже проникшие в продовольственные магазин, например олестру [10] , нитраты и гидрированные жиры.

Три автора задают разные контексты, или рамки, для дальнейшего обсуждения искусственного мяса. Выдвигая один контекст и игнорируя другие, мы ловко меняем воззрения аудитории еще до того, как она примется думать о поставленной проблеме. Если о достоинствах искусственного мяса выскажется случайная выборка респондентов, скорее всего, их мнения будут разными и зависеть будут от того, какой из трех контекстов им лучше знаком. Люди, находящиеся под влиянием других двух авторов, скорее всего, не станут есть и пропагандировать искусственное мясо с той же охотой, как те, кто видит в нем в первую очередь экологические и этические плюсы.