— Ты что, говоришь про мужа? — осторожно уточнила Дивона.

— Конечно, про кого еще?

— Но… Видишь ли, Бран описал его. Прости, дорогая. Но как можно любить такого?.. — в ее голосе было сочувствие пополам с любопытством.

— Но поступки мужчины важнее его внешности, — сказала Тьяна, — по правда говоря, внешность быстро отодвигается на последнее место, по сравнению со всем остальным.

— Не обижайся. Я понимаю, это верно для обычных людей, но ведь он наполовину зверь? Как можно сравнивать его с другими мужчинами?..

— Совсем не так. Он больше человек, чем, может, кто-то считает, поверь мне. Мне не с кем сравнивать, но я надеюсь, что все прочие мужчины хотя бы не хуже, — она улыбнулась.

Сколько раз она уже это повторяла?

Она что-то такое и ожидала. Никто не мог вот так сразу поверить, что ее Валантен был лучше всех и что он ей нравился таким, какой есть. А в глазах тех, кто этому поверит, она сама сразу станет странной и неправильной.

— О, вот как? — протянула Дивона удивленно, — что же, это хорошо. Но тогда я рада за тебя, конечно, сестренка. Хотя, не могу считать, что для мужчины внешность не важна. Дело в том, что мой муж очень красив, ты ведь помнишь его?

— Нам всегда нравилось разное, это ты помнишь?

Тьяна переоделась, тоже с помощью Дивоны, в свое старое платье — из тех, что год назад не стала брать с собой в Нивер. Потом была встреча с мамой и младшими сестрами, и они все собрались за поздним ужином.

Баронесса действительно умудрилась не заметить сегодняшнее страшное известие, поэтому просто обрадовалась приезду дочери. Тьяна раздала маленькие подарки, которые с утра захватила с собой в сумке — ожерелье с аметистами для мамы, браслеты для девочек, алмазные серьги Дивоне. А другие подарки… о них теперь и вспоминать не хотелось.

Ожерелье маме понравилось, но внешний вид дочери она не одобрила.

— Тин, дорогая, ты должна постараться улучшить свой вкус. Ты впервые навестила нас в качестве замужней леди, но такое платье недостойно леди Айд! Хорошо, что у нас к столу сегодня нет гостей!

Надеюсь, у тебя в сундуках найдется, чем удивить соседей?

Немного позже она заявила:

— О Пламя, все случается к лучшему! Теперь я рада, что наша Дивона убежала и не стала невестой лорда Айда. Она так тяжело перенесла первые роды. А если бы это был ребенок от Чудовища, подумать страшно, моя бедная девочка. Его она вовсе не смогла бы родить!

Дивона с виноватой улыбкой посмотрела на Тьяну — дескать, я ведь предупреждала.

— Хорошо, что Дивона убежала, потому что лорд Айд мой муж, я его люблю и не отдам ни Дивоне, ни кому другому, — заявила Тьяна, теперь не только сестре, но и все всем остальным.

«Я его люблю».

Она никогда не говорила этого Валантену. И он, в общем, тоже не говорил. Они вели себя, как любящие супруги, но никогда не признавались в любви. Все правильно, они ведь договорились об этом — не любить. Хотя тот их смешной договор так быстро перестал иметь значение! Они говорили друг другу много слов, которые могли бы сойти за признание в любви, но вот так, прямо и просто — нет, никогда.

Это надо исправить. Ничего, если она скажет ему первой?

— Я люблю тебя, Валантен, — сказала она тихо.

— С кем ты разговариваешь. Тин? — удивилась баронесса, Тьяна лишь еле заметно улыбнулась.

Говорить эти слова было совсем легко — здесь.

И почему так холодно? И все плывет перед глазами…

— Тин, почему ты дрожишь? — Дивона подошла, тронула прохладной рукой ее лицо, — милая, да у тебя жар, тебе лучше лечь.

— Жар? Нет-нет, — удивилась Тьяна, — но я действительно устала…

Она устала, но спала беспокойно, просыпалась множество раз. Видела рядом то Дивону, то маму, то горничную — и почему они тут, если надо спать? Что-то спрашивала, ей отвечали, она пила воду и опять проваливалась в сон. Сны снились отвратительные, про кошек. Кошки дрались, таскали рыбу со стола в кухне, царапали Тьяну, и каждый раз одна большая кошка умудрялась что-то утащить и сбежать. И море снилось иногда, неспокойное, темное.

Наконец она проснулась, открыла глаза. Не сразу поняла, где она, и лишь мгновение спустя сообразила: в своей комнате в Рори, на той самой кровати, на которой проспала много лет, и потолок над ней был ровно таким же, что и всегда, а за окном — свежее летнее утро. Снился плохой сон — ну, бывает.

Она попробовала встать, потом снова легла — тело было непривычно слабым и голова кружилась.

Открылась дверь и вошла Дивона, присела рядом.

— Как ты, проснулась? Ох, и напугала нас. Была не в себе, в жару горела два дня — совсем не помнишь?

Лекарь сказал, что это из-за нервов. От потрясения.

— Два дня? — ужаснулась Тьяна.

— Главное, ты выздоровела.

— Бран вернулся?

— Конечно. Привезли твои вещи, те, что уцелели. Пару платьев уже привели в порядок, так что мама больше не будет так огорчаться. Твоя горничная из Нивера пришла в себя, у нее сломана рука, останутся шрамы, но потом лекарь-колдун сможет их удалить. Ей просто повезло. Ну, остальное — сама понимаешь. От кареты остались щепки.