– Пустяки, - улыбка леди Эрмины стала еще приторнее.
– Уверена, мы сможем его уговорить.

Захотелось уйти к себе. Подальше от этой прекрасной женщины с фальшивой улыбкой. А та добавила, заговорщически понизив голос:

– А я представлю вас императору.

Изольда вскинула на нее взгляд и вдруг заметила, как Эрмина подала знак кому-то за ее спиной. Но обернувшись, никого на аллее она не увидела. Однако ощущение опасности кольнула где-то внутри и растеклось тревогой в душе.

Тут в конце аллеи появилась Бейли, и вид у компаньонки был странный.

Понимая, что продолжать это светское общение просто не сил, Изольда пробормотала:

– Простите, леди Эрмина, мне что-то нехорошо, - и поспешила поскорей уйти.

***

В тот же день, как стемнело, в таверну на окраине наведался посетитель. Его не интересовала еда, выпивка или ночлег. Шепнул несколько слов человеку, стоявшему за стойкой, и поднялся наверх. Туда, где были спальные комнаты.

У входа в одну из них остановился и трижды постучал особым образом.

Дверь отворил мужчина лет тридцати на вид. Оглядел пришедшего и пропустил внутрь. Тот сразу прошел к столу и, пока хозяин закрывал дверь, набрасывая на комнату полог тишины, потянулся за кувшином.

В съемной комнате царил идеальный порядок. Спартанская обстановка, свойственные профессиональному воину. Однако детали, такие как дорогое оружие и доспехи, выдавали в обитателе рыцаря.

– Хорошее вино, - сказал гость, откидывая капюшон плаща, и добавил без всякого перехода: - Правитель ищет людей, сопровождать караван. Я сказал, ты лучший.

Хозяин на его слова обернулся, но так и остался остался стоять у входа.

– Я давно уже не хожу с караванами, Тан.

– Берт, это не просто караван, - гость многозначительно шевельнул бровью.
– Нужно тайно переправить некую молодую особу...

– Когда?
– спросил рыцарь, скрещивая руки на груди, и отделился от дверного косяка

– Ты даже не спросишь, о ком идет речь?

– О той, кого по его приказу вчера доставили ко двору в закрытой повозке, надо полагать?
– проговорил тот, кого звали Берт, и присел напротив.

Голос у него был низкий, бархатный. красивый. Но хмурое лицо, кроме обычной непроницаемости, ничего не выражало.

Гость только хмыкнул, да уж, соображал господин рыцарь очень быстро. Вероятно, потому он и был в своем деле лучшим. И при его личных качествах мог бы очень многого достигнуть, если бы вздумал пойти на службу. Определенный талант и мужественная красота этому только способствовали.

Однако рыцарь вел замкнутый образ жизни. Был аскетичен и сух. Словно, несмотря на свою относительную молодость успел пережить слишком многое.

Впрочем, личная жизнь таинственного странствующего паладина по имени Берт его нисколько не касалась. Тан и сам был солдатом удачи. И если Берт желал жить без дома и семьи, довольствуясь лишь тем, что изредка приносит его меч - его право. Хотя, коль скоро речь зашла о праве, гость невольно подумал, что пожелай этот человек воспользоваться правом сильного...

– Этой ночью перед рассветом, - проговорил он.

– Хорошо, - коротко ответил Берт, отпивая глоток.
– Пришлешь вестника.

– Не хочешь спросить, сколько он платит?

Рыцарь поморщился.

– Мне это безразлично.

– Знаешь, с теми деньгами, что за это дело дают, ты мог бы начать новую жизнь, - не сдержался гость.
– В конце концов, столько лет прошло.

– Я сказал, мне это безразлично, Тан.

Бархатный голос обрел стальные нотки, а во взгляде темно серых с карими прожилками глаз появилось предупреждение.

– Ладно.
– Тан допил вино и мягко поставил стакан на простой деревянный стол.
– Я пойду. Надо собрать людей. Вестника пришлю после полуночи.

Тот, кого звали Берт, кивнул не глядя, и провожать гостя не стал. А когда засов на двери защелкнулся, откинулся на стуле, прикрывая глаза.

Не любил рыцарь, когда ему напоминали о прошлом. Это неизменно вызывало в нем неприятные воспоминания, которые не уходили сами собой.

Однако до ночи было еще далеко. Посидев немного, он решил спуститься вниз в общий зал.

***

В такой час внизу всегда бывало многолюдно, просторный общий зал почти полон. Таверна стояла у выезда из города. Можно сказать, любой караванный путь из сердца провинции Танбор в столицу Империи начинался отсюда. И народец тут обретался пестрый. Купцы, наемники, степняки. Захаживали и лихие люди из пустыни. Потому как караванный путь далек и тяжел, а еда нужна всем.