Семь поколений(1) назад чудовищной силы магический взрыв свел вместе две параллельные вселенные, и мир светлой магии Тевет узнал о существовании Абриса, живущего по законам темного рунического колдовства. Так началась эпоха после Схождения. Эпоха ненависти и запретов, неумения находить общий язык и нежелания жить под одним небом.

Семь месяцев назад случился новый взрыв, и вселенные разошлись, но Тевет, долгие годы мечтавший избавиться от опасного соседа, оказался не готов к стремительным, неизбежным и подчас пугающим переменам. Ослабевало действие рун, рождались дети без признаков светлого дара, на глазах менялись ценности. С легкой руки газетных листов новое время назвали эпохой Расхождения, и, пока никто до конца не понимал, какие трудности ждали Тевет.

Наверное, я была ужасным человеком, раз могла без угрызений совести жить с осознанием, что заставила меняться целые миры.

И еще.

Я не мечтала, не верила, а знала точно, что скоро открою двери в Абрис и вернусь к тому, с кем осталось мое сердце.

___________

(1) Одно поколение – 20-25 лет

Прошлой осенью мои руки изрезали рунами Абриса, и прямо сейчас шрамы горели, как проклятые. Осторожно, под столом, чтобы, не дай Светлые духи, не заметили девчонки, я отодвинула длинный рукав жакета и проверила запястье, куда дотягивался тонкий шрам от одного из символов. Он светился, и, казалось, будто под кожу продели алую нить. Такое случалось частенько, но… Чего ж именно сегодня, когда сводая сестра Полина притащила меня знакомиться со своими подружками в паcофную ресторацию на набережной Венты?!

– Ничего себе! – охнула Поля рядышком, и меня как магическим разрядом шибануло.

В Тевете считалось, что даже одна абрисская руна, выжженная на теле, оскверняла чистый светлый дар, у меня их имелся почти десяток. Первую руну «знание» нанесли на ладонь, когда год назад украли в Абрис на дикую вечеринку темных паладинов. Символ скрыть не выходило. После многих перемещений через границу миров тонкий шрам превратился в розоватый неровный рубец и был слишком заметен. Об остальных темных знаках знали только отец и тетка Матильда. По большему счету я плевать хотела на мнение окружающих, но когда руны светились красным цветом абрисской магии, то даже глупец был способен догадаться, что с моим даром Истинного света происходило нечто неправильное… Неправильное настолько, что я умела пробуждать темные руны. Таких магов в брисе называли «двуликими» и уничтожали. Никакого права на помилование.

Быстро одернув рукав, я приготовилась соврать что-нибудь изящное, но тут сестра с восторгом добавила:

– Смотрите, он здесь! Григорий Покровский!

Эм?

– Светлые духи, вблизи он выглядит ещё лучше! – с восторгом зашептались подружки.
– Даже лучше принца Эдварда!

Оказалось, что в девчонках вызвaл приступ экзальтации высокий, худощавый шатен по виду около тридцати лет. На мой взгляд, мужчина как мужчина. Не лучше и не хуже других. Может, конечно, в нем имелись скрытые достоинства, с первого взгляда не различимые, но до принца Тевета ему точно было, как на хромой собаке до луны.

– Какой же красавчик… - мечтательно вздoхнула Олеся, представленная подругой детства Полины.
– Даже не верится, что приехал из провинции всего год назад.

Тут-то у «красавчика» открылся первый талант: острый слух. Он различил девчоночье хихиканье и oглянулся. При виде пяти девиц, возраста выпускниц Института благородных девиц, беднягу нешуточно скривило. Судя по всему, за год, проведенный в городе кленов, у господина Покровского выработалась стойкая непереносимость напористых столичных невест.

Чтобы сдержать издевательский смешок, я прикусила изнутри щеку и отвернулась к окну. На улице затухал неспешный летний день. Блестели в лучах заходящего солнца спокойные воды Венты. В бледнеющем небе плыли розоватые перистые облака. Меньше года назад над Теветом парил призрачный город, но после Расхождения вселенных Абрис растаял без следа. Когда-то я мечтала по ночам наблюдать за звездами, но теперь многое отдала бы, чтобы снова увидеть очертания параллельного мира.

– Поли, как он на тебя посмотрел! Даже у меня сердце екнуло! – горячо зашептала Олеся, захлебываясь от радости, словно лично удостоилась заинтересованного взгляда мужчины.

– Он тoчно тебя заметил, - без должного энтузиазма поддакнули две другие подружки, поразительно похожие внешне. Я начисто забыла их имена уже через три секунды после знакомства и мысленно окрестила «двойняшками».

– Да, бросьте, - кокетливо отозвалась Полина.
– Он разглядывал Валерию.

За столом воцарилось выжидательное молчание. В мою сторону уставились четыре пары глаз, одинаково подведенные черными стрелочками.

– Что?
– не поняла я.

– Он смотрел на тебя?
– подсказала Олеся.

Судя по всему, мне следовало убедить сестру, а заодно и новых приятельниц, что ни один приличный мужчина, особенно Григорий Покровский, кем бы он ни являлся, никогда не обратит внимания на затворницу с рубцом темной руны во всю ладонь. Девушки просто не догадывались, что я никогда не страдала ни комплексом неполноценности, ни желанием подпитывать чужое эго.

– Кто, вообще, этот парень?

– Ты точно артефакторша?
– фыркнула Олеся. – Как ты его можешь не знать?

– А ты секретарша в конторе судебных заступников, - моментально парировала я. – Ты знаешь фамилию столичного мирового судьи?